Обольщение
Шрифт:
– Я причиняю тебе боль?
– Нет.
– Ты так зубы стиснул.
Неужели правда? Ската. Он их разжал.
– Я в порядке.
– Уверен?
На лбу аргонавта выступил пот.
– Нет.
Ее словно моливший о поцелуях рот изогнулся в легкой улыбке, и Деметрий не выдержал. Взгляд метнулся со стены на ее лицо и встретился с глазами цвета растопленного шоколада, такими же теплыми, как свет факелов за ее спиной, и окаймленными золотом. Маленький носик, кремовая кожа, крошечная родинка над полными губами справа. Пока взгляд скользил по ее лицу, в животе разгорался
Взгляд Изадоры остановился на его губах, и, хоть в глазах читалась нерешительность, кончик ее язычка так невероятно сексуально скользнул от одного уголка рта к другому, что было очевидно: жест совершенно непроизвольный. Деметрий знал, что произойдет дальше еще прежде, чем Изадора встала на цыпочки, как знал и то, что следует остановить ее.
Все мышцы его тела напряглись, стоило ее ротику прижаться к его губам. Первое прикосновение было неуверенным и робким, но нежным, как атлас. Однако реакция Деметрия не изменилась бы, даже набросься на него Иза и повали на землю. Внутри загорались искры, кружились вокруг, повсюду, взрывались, как фейерверки в небе, ослепляя и поглощая одновременно, пока в мире не осталось ничего значимого, кроме Изадоры. Пока она не стала единственной, кого он мог чувствовать, видеть, ощущать, знать.
Она слишком быстро прервала поцелуй, нахмурилась от неуверенности, быстро отступила на шаг назад на площадку.
– Я... Прости. Я...
Потеря ее тепла подтолкнула хранителя к активным действиям. Он быстро преодолел расстояние между ними, обхватил принцессу за талию, поднял, прижал к себе, опустил голову и поцеловал Изадору так, как уже очень долго хотел. Так, как никогда не стоило ее целовать, а уж особенно сейчас.
Изадора положила руку ему на плечо, отпустив одеяло, крепко зажатое между ними, второй рукой скользнула по груди аргонавта. Там, где кожа соприкасалась с кожей, словно разряды электричества проскакивали. Они заряжали его кровь, а все остатки рациональных мыслей разбегались и прятались где-то в глубине мозга. Деметрий провел языком по губам Изадоры, с них сорвался то ли стон, то ли всхлип, то ли тяжелый вздох, и она открыла рот, увлекая воина в чувственную бездну. Он не был уверен, что ему удастся выкарабкаться из нее без потерь.
Ее язык робко скользнул, соприкасаясь с его. Когда пальцы Изадоры стали гладить его волосы на затылке, пока губы исследовали рот Деметрия, у хранителя возникло четкое ощущение, что это первый поцелуй принцессы. И уж совершенно точно первые настолько откровенные ласки. Ему единственному довелось вкусить что-то священное. От одной только мысли об этом пульс зашкаливал, отдаваясь грохотом в ушах, а по венам струились чистое возбуждение и желание.
Деметрий изменил угол их поцелуя, погрузился языком глубже. Ему хотелось большего: больше ее сладости, больше тепла, больше всего этого. Он чуть подтолкнул Изадору назад, пока она не оперлась о каменный стол, а ее покрывало поехало вниз, и посадил на гладкую твердую поверхность.
Принцесса не отпустила его. Ни когда Деметрий чуть отстранился, и одеяло упало с ее груди до талии. Ни когда он развел ее ноги и встал между ними. Ни когда его горячая возбужденная плоть соприкоснулась с ее плотью в развилке бедер.
Короткий вздох сорвался с губ Изадоры, когда она провела пальцами по щетине на скулах
Деметрий обхватил ладонями затылок Изадоры, чуть подтолкнул ее, чтобы она легла на стол, и поцелуями-укусами проложил дорожку по ее скуле до уха, обхватил мочку зубами и чуть прикусил, ощутив, как она задрожала всем телом под ним.
Губами Деметрий ласкал ее горло, лебединую шею, вернулся к чувствительному местечку за ушком. Волосы Изадоры шелком касались его лица, руки на плечах обнимали и дарили тепло, а жар между бедер, там, где он крепко прижимался к ней, сводил с ума.
– О...
Звук ее голоса пробился в его сознание, чуть заглушив жажду плоти, удержав Деметрия от того, чтобы взять Изадору прямо здесь и сейчас. Он вдруг понял, что слишком груб, и она, вполне возможно, не разделяет его восторга. Воин поднялся на руках и посмотрел на принцессу.
В мерцающем свете факелов кожа Изадоры казалась еще мягче, а волосы выглядели темнее. Губы припухли от поцелуев, на щеках сиял румянец. Но ключом оставались глаза. Деметрий всегда мог прочитать все ее чувства в глазах: страх, гнев, отчаяние – прежде он видел именно эти эмоции, потому и знал, что сказать или сделать, чтобы действовать ей на нервы.
Но сейчас в ее глазах не было страха, не было в них и грусти - только доверие. А за ним – огонь желания, от которого либидо Деметрия взбесилось, а член жаждал освобождения.
Ее пальцы, такие мягкие и теплые рядом с его загрубевшей кожей, коснулись щеки воина. По спине тут же прошла дрожь возбуждения. Но окончательную победу Изадора одержала, когда в тишине комнаты раздался ее шепот:
– Деметрий...
Как такое произошло? Как получилось, что она лежит под ним, смотрит на него глазами, горящими желанием, шепчет в темноте его имя? Где-то он совершил роковую, ужасную ошибку, которая разрушит все, но, даже зная это, Деметрий не мог отстраниться.
Его взгляд снова скользнул к ее шее, к впадинке у ключицы, по изящным плечам. Потом опустился ниже, на ярко освещенную кожу ее гладких полных грудей идеального размера и формы – как раз, чтобы заполнить его ладони и рот, соблазнявших вкусить их греховную сладость хотя бы раз.
Это его вина, что сейчас Изадора находится в данной комнате обнаженной, а не у себя дома в Арголее, в безопасности, как положено. Каждый раз, стоило ему подумать, что с ней могло случиться из-за той Гидры...
– Деметрий... – снова прошептала Изадора.
– Прикажи мне остановиться, – выдавил он. Пальцами левой руки он уже гладил там, где только что прошелся взгляд: по шее, ключице и ниже, по ее пышной груди.
Деметрий добрался до соска, обвел ареолу и нежно погладил вершинку. Изадора задрожала, дыхание ее перехватило, но она не отстранилась, никак не показала страха. Деметрий снова внимательно посмотрел ей в лицо и с восторженным вниманием наблюдал, как ее глаза закрылись и она выгнулась на столе. Когда Изадора застонала от чистого удовольствия, он наклонился и прошептал ей на ухо: