Оборона дурацкого замка. Том 5
Шрифт:
Тихим голоском на грани слышимости элами задавала уточняющие вопросы после каждого объяснения Саргона. Из его путанных объяснений она довольно быстро усвоила значение всех основных органов в человеческом теле. Благо, примеров вокруг оказалось навалом.
После чего переключилась на какие-то незнакомые для себя слова, вскользь оброненные своим хозяином. Или непонятные ей до этого определения. Она вытягивала из него информацию с мастерством бывалого следователя и непосредственностью четырехлетнего почемучки. Хотя по возрасту не слишком уступала своему господину.
Саргон не знал, смеяться ему или плакать.
Цель, с которой тут стоял Форт, проблему нашествия демонов. Могла назвать десять основных построений для войск, от линейного до журавлиного крыла, на пальцах объяснила роль практиков в подразделениях с указанием ранга, пусть и в самом общем виде. Саргон не знал и этого. Айра несколько раз цитировала придворных поэтов, понимала, что такое живопись, а также знала, чем мужчина занимается с женщиной и откуда берутся дети.
Беспомощная в одном, удивительно развитая в другом, элами напоминала Маугли, которому вдруг достался ноутбук погибшего исследователя с аудиолекциями на известном ей языке. Разрозненные сведения невольница расставляла по полочкам, пыталась увязать вместе разные понятия, узнать смысл всех исторгнутых не имеющими сознания тенями фраз.
Она размышляла и переосмысляла любой вид данных. В том числе обрывки философских или медицинских контрактов, а также размышления практиков о Ци, управлении войсками, отличиях байцзю в разных провинциях, жалобы на боли в спине или даже хвастливые рассказы о любимых типах распутных женщин.
"Ну да, о чем еще будут говорить мужики? О пиве и бабах. А самым никчемным даже вспомнить, кроме пьянки да посещения борделя будет нечего. Вот их духовные остатки смертного тела, души По, и транслируют в пространство всякую гадость. А она уши развесила. Впрочем, девочка успела помыкаться по разным хозяевам. Видела и не такое. Но держать в памяти каждую ересь…
Блин, а сам бы что сделал на ее месте? Ну да, запоминал то, что есть без деления на хорошее или плохое. Если меня закинуть на необитаемый остров с томиком Чехова, Достоевского, плюс яойным фанфиком про Бангтан Бойс, то через пару лет с информационной голодухи он будет для меня иметь ту же ценность, что и первые две книги. Короче, хочешь жить — слушай все свои тени без разбора. Тем более, сама она, в отрыве от общества, отличить хорошее от плохого не в состоянии".
Поэтому когда Акургаль с усталым вздохом оторвался от тела, оценил успех своих подопечных, а затем приказал закругляться, Саргон почувствовал усталое облегчение. Айра на поверку оказалась слишком уж ненасытной до информации девочкой. При этом, когда первый энтузиазм прошел, она было принялась искренне каяться за непочтительность.
Попаданец пресек это дело, чем заслужил себе еще пару очков благодарности, а также кучу головной боли из-за необходимости новых ответов на бесконечные вопросы невольницы. По крайней мере, он сумел дать ей хоть немного базовых знаний. Тем более, попаданец прекрасно понимал свою рабыню. И ее незнание элементарных вещей (после попадания Саргон и сам оказался в подобной шкуре), и ее страх того,
Стремление Айры получить с него как можно больше здесь и сейчас вполне оправдано. Вдруг с ней никогда больше не захотят поговорить? Или продадут на сторону? Или Саргону запретят говорить с ней? Слишком долго рабыню мешали с грязью, затаптывали ее веру в людей. Слишком малый срок прошел с их встречи. Она физически не могла доверять ему больше, чем уже демонстрировала. Тем более, на подсознательном уровне.
"И не то, чтобы у нее имелись основания для большого доверия", — Тоскливо подумал он.
— Давай, вытаскивай у демонюки все, что осталось да кидай тело туда, где взял. Мы собираемся, — Крикнул ему Акургаль с другого конца помещения.
За проведенные здесь часы, трое бойцов сумели распотрошить всех хорнов, оставленных отряду в качестве трофея, а также нескольких зверей на теплые шкуры. Бывший бандит постоянно ныл, что их обделили, однако Саргон был даже рад этому факту: дольше выносить это хлюпанье и скрежет металла по кости он уже не мог. Как и молоть языком на грани слышимости.
И теперь, когда Камей со своим командиром радостно считали прибыль, деловито паковали глаза, сердца и другую требуху, а затем клали коробы с ингредиентами один на другой, попаданец лишь старался не упасть в обморок от нервного напряжения, недостатка энергии и мерзкого вида вокруг. Слишком много израсходованной Ци. Истощение само по себе ощущалось неприятно, а уж в таком месте, в таком состоянии да с такой деятельностью…
Он пытался абстрагироваться с помощью Айры, вот только этому совершенно не способствовало поведение его напарников: они как специально поручили ему грязную работу, заставляли непременно работать пилой и скальпелем, даже потребовали выдавить глаза одному из демонов.
Впрочем, бородатый жадюга в своем стремлении облутать все до донышка пошел еще дальше: он не поленился содрать с одной из самых целых туш хорнов всю шкуру целиком, и, после запечатывания ящиков, деловито смотал ее в рулон.
— Потом высушу, выскоблю, да сделаю себе доспех, — Довольным голосом пояснил он подошедшему Саргону. От его тона и слов бывшего жителя Земли чуть не стошнило, но он сумел удержаться в последний момент.
— Ты как-то позеленел, парень, — Расслабленно заметил Камей, — Опять блевать тянет? Ладно, тогда можешь вон те ящики не таскать. От них воняет сильно. Возьми вон тот мешочек с глазами себе на пояс, Ту тяжелую бандуру, да и пошли отсюда. А кувшин с сердцами в соленой водичке пусть твоя рабыня тягает. Как раз по размеру.
Забота пропала из его голоса, стоило фигуре Айры появиться на горизонте. Глаза Камея сузились при виде элами, обожгли ту ненавидящим взглядом.
Та, впрочем, ничего не заметила. Айра до сих пор обдумывала слова своего хозяина, едва заметно улыбалась своим мыслям, просто радовалась прошедшему дню. Даже ее походка стала какой-то прыгучей, а глаза рабыни оставались мечтательно полуприкрыты. От ее хорошего настроения попаданца начинала еще сильнее мучить совесть, на душе становилось все более тоскливо. Поэтому он старался не смотреть в ее сторону. Не встречаться взглядом с янтарными омутами, на дне которых искрилась несвойственная им благодарность и теплота.