Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

Юновидов Анатолий Сергеевич

Ночью на участок прорыва была переброшена свежая 27-я пехотная дивизия румын и введен в бой ее 35-й пехотный полк, а два полка и пульбат 1-й пограндивизии сменили части 1-й гвардейской дивизии в районе хутора Дальницкий, после чего противник возобновил контратаки, нанося основной удар на правом фланге 25-й СД.

К 8.30 утра небольшие группы румын прорвались к высоте 68,5 в 1,5 км восточнее хутора Дальницкий [415] . Для ликвидации прорыва в бой был введен 1-й батальон 54-го стрелкового полка [416] . В связи с нехваткой огневых средств Петровым, фактически осуществлявшим все руководство боевыми действиями в Южном секторе, в бой был введен бронепоезд «За Родину!», пытавшийся своим

огнем прижать пехоту противника к земле и подавить часть его огневых средств.

415

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 285, 286.

416

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 287.

Бронепоезд действовал на участке от 1-й заставы до Сухого лимана и Татарки, поддерживая 2-ю кавалерийскую дивизию полковника Новикова, находившуюся в наиболее тяжелом положении. Базировался бронепоезд на 2-й заставе. Сначала он вел огонь с позиции 16-й железнодорожной батареи, а затем, чтобы поддержать части на восточном берегу Сухого лимана, командир бронепоезда лейтенант Чечельницкий повел его на Овидиопольскую ветку, откуда открыл огонь по боевым порядкам противника, непрерывно маневрируя и иногда подходя к переднему краю на 500 м. Ответным огнем румынской полевой артиллерии были повреждены одна из бронеплощадок и паровоз. Попаданием в бронеплощадку был выведен из строя расчет 76-мм орудия. Тяжело ранило лейтенанта Маркова и четырех бойцов. Загорелись ящики с боеприпасами.

Уцелевшие бойцы сбросили их с бронеплощадки, предотвратив взрыв. Военфельдшер Большаченко и медсестра Литвиненко пробрались из своего вагона на бронеплощадку и вовремя оказали раненым первую помощь. Снарядом пробило тендер, из котла вытекала вода. Старый машинист Богатов, более тридцати лет проработавший на транспорте, сумел, экономно расходуя воду, маневрировать до израсходования боеприпасов. Расстреляв боезапас, бронепоезд своим ходом отошел к 1-й заставе, откуда его на буксире отвели на ремонт. Поддерживал части Южного сектора и бронепоезд № 21 под командованием капитана Конгура, он обстреливал пехоту и огневые точки противника в районе высоты 48,7.

Но потери постоянно росли, и удерживать увеличившийся в результате наступления участок фронта 25-й стрелковой дивизии становилось все труднее [417] . В течение ночи на 4 октября части дивизии и действовавший совместно с ней 384-й СП вынуждены были отойти на исходные позиции, которые они занимали перед наступлением 2 октября. При этом дивизии пришлось произвести и частичную перегруппировку. Участвовавшие в контрударе полки 157-й СД: 384-й стрелковый и 422-й гаубичный были отведены в армейские тылы для дальнейшей отправки в Крым.

417

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 288.

К рассвету 4 октября 384-й полк сосредоточился на станции Застава в готовности к посадке на корабли. На передовой его сменил 54-й полк Чапаевской дивизии. Однако 4 октября в Крым удалось отправить только 422-й гаубичный артполк, вывезенный на военном транспорте «Волга». На выделенный же для транспортировки 384-го СП крейсер «Красный Кавказ» вместо него погрузили по распоряжению командования ООР наиболее ценное имущество, предназначенное для эвакуации, что вызвало бурную реакцию командующего флотом, сообщившего Жукову: «Не для этого я посылал вам крупный боевой корабль». 384-й стрелковый полк удалось отправить только на следующий день, тремя судами, вывозившими тылы Приморской армии.

В целом второй контрудар Приморской армии получился значительно слабее первого и имел только демонстрационное значение. Без мощной артиллерийской и авиационной поддержки и без участия в ударе 157-й СД дивизии, как это первоначально планировалось, рассчитывать на успех было трудно. После ввода противником в бой новой дивизии удерживание позиций становилось невозможным.

Несмотря на понесенные потери 384-й полк сохранил боеспособность, как это и предусматривалось первоначальным замыслом Софронова

в соответствии с указаниями Левченко. Организация этого контрудара была значительно лучше неудачного контрнаступления под Кагарлыком, и несмотря на то, что удержаться на захваченных позициях частям 25-й дивизии не удалось, ее отступление не привело к катастрофическим последствиям и сохранило основные силы частей, участвовавших в контрнаступлении.

Этот контрудар показал, что командование Приморской армии научилось за два месяца жестоких боев эффективно управлять войсками даже в таких сложных условиях, как при нанесении контрудара без необходимого численного превосходства.

Прикрытие эвакуации

(3–14 октября)

После нанесения второго контрудара румынские войска в Южном секторе оказались в том же положении, в которое их коллеги 10 днями раньше угодили в Восточном. Перейдя к обороне и интенсивно укрепляя позиции, на которые им пришлось отойти, румыны лихорадочно искали резервы, способные стабилизировать положение на передовой. Южный сектор в эти дни являлся наиболее важным для обеих сторон, и активные боевые действия после наступления под Ленинталем велись только в нем.

1-я гвардейская дивизия, находившаяся перед правым флангом 25-й СД, была выведена в тыл, и ее участок заняла в дополнение к своему 1-я пограничная дивизия, которая располагала всего двумя боеспособными полками — 2-м и 5-м, и поэтому была усилена 6-м пулеметным батальоном.

Потрепанные румынские дивизии удерживали крайне маленькие участки фронта. На всем протяжении Южного сектора теперь находились в одноэшелонном порядке 7 пехотных дивизий, в то время как частям Западного сектора противостояли 3 пехотных дивизии, а в Восточном секторе против наиболее слабой 421-й СД оборонялись 1-я и 13-я пехотные и 1-я кавалерийская дивизии.

В такой ситуации, без получения пополнений, румынские войска были не в состоянии перейти к широкомасштабным наступательным действиям. Румыны сильно укрепили господствующие высоты на участках своих дивизий и, опираясь на них, заняли прочную оборону. 2-я кавалерийская дивизия, пытавшаяся 3 октября потеснить румын с трех занимаемых ими перед фронтом дивизии высот, ни одной из них занять не смогла [418] .

Командование ООР, после того как задачей армии стало продержаться до 20 октября, при этом сокращая линию фронта в соответствии с эвакуацией удерживающих ее частей, значительно спокойнее относилось к планам тактических отходов на более выгодные рубежи. Генерал-майору Петрову удалось получить разрешение на такой отход для частей 25-й СД. По иронии судьбы смена позиций сразу показала преимущество подобной тактики. Румынское командование, привыкшее, что советские части отходят только в самом крайнем случае, решило попытать счастья и ввело в бой свежий 75-й пехотный полк 27-й пехотной дивизии, только вчера прибывшей из-под г. Бражов и находившейся во втором эшелоне. Попытка закончилась плачевно — 3-й батальон полка был полностью разгромлен подразделениями 287-го СП [419] .

418

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 289.

419

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 281.

Однако количество войск, защищающих рубежи Южного сектора, уменьшалось, участвовавшие в контрударе 384-й СП 157-й СД и 422-й гаубичный артполк отводились в тыл для последующей эвакуации, и командованию армии пришлось принимать дополнительные меры, чтобы сделать линию фронта максимально прочной.

В ночь на 4 октября было принято еще более радикальное решение — отвести 25-ю СД на исходные позиции. Это объяснялось тем, что прежний участок обороны дивизии имел на треть меньшую протяженность, что становилось особенно важным в условиях эвакуации 157-й СД [420] .

420

ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 286.