Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

Сорокин А. И.

Японские войска потеряли «на перевалах» за три дня до 12 тысяч человек. Русским нужно было продержаться еще несколько дней, и Ноги был бы вынужден прекратить атаки и снова ждать подкреплений. Недаром японский офицер Тадеучи Сакурай, участник боев, писал впоследствии, что неприятельская артиллерия в боях перед крепостью не дакала двигаться вперед, огонь ее был меткий и снаряды сыпались, как дождь, убитых и раненых было так много, что нехватало носилок. В батальоне Сакурая были перебиты все офицеры и очень много солдат,

хотя батальон и находился в резерве. За несколько часов боя многие японские части перестали существовать. Японцы никак не предполагали, что русские так скоро оставят «перевалы» и уйдут в крепость{85}.

Оставление без упорного сопротивления «позиций на перевалах» было одним из звеньев в цепи предательских действий Фока и Стесселя, которые старались как можно быстрее отвести полевые войска в крепость, укрыться за фортами и укреплениями и отсиживаться там, в лучшем случае ожидая выручки извне.

Воспользовавшись гибелью адмирала Макарова и ослаблением боевой деятельности русского флота, японцы в течение мая — июля высадили на Квантуне две армии, тесно обложили Порт-Артур и подошли на подступы к Ляояну, где Куропаткин все еще сосредоточивал свои силы. Царские генералы и адмиралы Куропаткин, Алексеев, Штакельберг, Витгефт,Смирнов, Стессель и Фок оказались в военном отношении стоящими на уровне [95] русско-турецкой воййы 1877–1878 гг., а два последних, кроме того, и предателями.

Японские генералы, в частности Оку и Ноги, также не отличались качествами военачальников, и успехи их объясняются главным образом бездарностью и предательством царских военных руководителей. Именно эти предатели в первую очередь виновны в том, что японцы, действуя, правда, неумело и робко, все же вышли к Порт-Артуру и осадили его.

Маневренный период войны на Квантуне закончился в конце июля 1904 года. Началась осада и оборона крепости — базы русского флота.

Состояние крепости накануне первого штурма. Бои за передовые позиции

Фортификационные сооружения Порт-Артура к началу тесного обложения крепости японскими войсками состояли из пяти фортов (№№ I, II, III, IV и V), трех укреплений (№№ 3, 4 и 5) и четырех отдельных батарей (литера А, Б, В и Д). В промежутках между ними были вырыты стрелковые окопы, которые прикрывались проволочными заграждениями и на наиболее опасных направлениях зарытыми в землю фугасами. На флангах крепости на горах Сягушань, Дагушань, Высокая и Угловая были оборудованы передовые позиции полевого типа. В сторону долины Шуйшин были вынесены редуты Кумирненский, Водопроводный и Скалистый.

За поясом основных укреплений и между ними, а также на приморском фронте были установлены многочисленные батареи и отдельные артиллерийские огневые точки кинжального действия с общим числом до 400 орудий: из них наиболее известны в истории обороны Большое и Малое Орлиные гнезда, Заредутная батарея, приморские номерные батареи, редуты № 1 и № 2, Курганная батарея, Перепелиная гора, Спина Дракона и десятки других.

К 30 июля на вооружении крепости было 646 орудий и 62 пулемета; из них собственно крепостных 350 орудий и 57 пулеметов, бывших китайских 43 орудия, морских 186 орудий и 5 пулеметов и полевой скорострельной артиллерии 67 пушек. Из общего числа артиллерии на приморском фронте было установлено 123 орудия и пять пулеметов, на сухопутном — 514 орудий и 47 пулеметов и находилось в резерве соответственно 9 и 10{86}. По калибрам орудия распределялись так: 10-дюймовых — 5; 9-дюймовых — 12; 6-дюймовых типа Канэ — 35; 6-дюймовых (190-пуд.) — 30; 6-дюймовых (120-пуд.) — 30 и остальных — 534{87}. Орудия, как правило, были устаревших образцов, слишком мало [96] имелось гаубиц и мортир, столь необходимых в условиях обороны крепости на сильно пересеченной местности. Снарядов имелось 274 558, в среднем до 400 на каждое орудие. Неполностью были обеспечены снарядами полевые пушки и пушки мелких калибров; первые

имели по 174 снаряда на орудие, вторые в среднем до 500–600.

Для перевозки грузов, материальной части, боевого запаса, продовольствия и пр. в крепости было 4472 лошади.

Гарнизон крепости состоял из девяти стрелковых полков{88} (4-я и 7-я стрелковые дивизии), трех запасных батальонов и нескольких отдельных рот и команд. Всего пехоты было 29 960 нижних чинов и 402 офицера. В крепостной артиллерии и в отдельных бригадах, дивизионах и батареях было 6419 нижних чинов и 132 офицера, в инженерных войсках числилось 1114 солдат и 24 офицера и, наконец, штабы, управления и разные военные [97] заведения насчитывали 4101 нижний чин и 103 офицера. Таким образом, всего личный состав армии к началу осады крепости состоял из 41780 нижних чинов, 665 офицеров и 256 прочих (чиновников, врачей и др.{89}).

Гарнизон в две дивизии был, конечно, недостаточным, но и он оказался необеспеченным всем необходимым на время длительной осады.

При общем протяжений фронта обороны до 28 километров крепость имела слишком мало укреплений долговременного типа.

Форты и укрепления располагались в линию в нескольких километрах от города и гавани. Это не гарантировало жизненных пунктов крепости, штабов, складов и кораблей эскадры от артиллерийского огня даже полевых пушек противника.

Фортификационные сооружения не были замаскированы и на местности в тактическом отношении располагались в подавляющем большинстве безграмотно; командующие высоты для артиллерийских позиции и наблюдательных пунктов, а также много удобных подступов к крепости, остались вне оборонительного пояса.

Артиллерия фортов и укреплений часто не могла обстреливать ближние подступы к крепости, а оборона фланговых рвов осуществлялась главным образом ружейным огнем. Мало оказалось батарей и орудий кинжального действия, нехватало крупнокалиберных орудий, поэтому с первых же дней осады пришлось дополнительно снимать с кораблей и устанавливать на берегу скорострельные и крупнокалиберные системы. По существу в крепости отсутствовал подвижной артиллерийский резерв.

Приморский фронт прикрывался артиллерией слабо, и особенно — с западной стороны; береговая артиллерия имела на вооружении несовершенные системы с недостаточной скорострельностью и дальностью стрельбы; отсутствовали бронебойные снаряды для ведения огня по броненосному флоту противника.

В крепости не было дорог, чтобы маневрировать войсками и артиллерийскими средствами.

Связь между укреплениями и городом (штабами) осуществлялась по телефону; во время артиллерийских обстрелов провода рвались и связь могла осуществляться только связными; привязных аэростатов не было и командование было лишено дальнего наблюдения и, можно сказать, воевало вслепую.

Правда, крепость ко дню тесной осады была уже не та, что в начале войны (см. приложение № I).

Под руководством Кондратенко были произведены большие оборонительные работы и, если бы ему не мешали на каждом шагу Стессель и Смирнов, если бы на строительстве укреплений работали все жители Порт-Артура, а не только наемные рабочие, и если бы войска не сидели без пользы в резерве у Фока, [99] крепость к 30 июля была бы во многом сильнее. Но и при сложившихся условиях «то, что не было сделано за семь лет, — как писал участник защиты Порт-Артура Я. Шишко, — Кондратенко, насколько это было возможно, создал в несколько месяцев. Его мыслью, его трудами, его настойчивостью явились целые укрепления Порт-Артура. Явились укрепления там, где даже не предполагалось ничего строить, как, например, на горах Угловой, Высокой, Длинной и прочих, на которые впоследствии противник вел настойчивее всего свои штурмы... под которыми он положил десятки тысяч жертв, чтобы взять их»{90}.