Оборона Севастополя. 1941—1943. Сражение за Кавказ. 1942—1944
Шрифт:
А в гильзе… А в гильзе… В гильзе стояли цветы. Розы. Майские. Пышные. Алые.
– Розы, – проговорил комиссар. Подошел. Все как-то не веря, что это розы, потрогал, понюхал. – Розы!
– Из Севастополя, – кто-то сказал из солдат.
– С Приморского бульвара, – сказал, уточнив, второй.
– От наших шефов, – добавил третий.
Оказалось, что шефы – девушки, комсомолки из севастопольской пошивочной мастерской.
Посмотрел
– Значит, жив, не разбит Севастополь. Доказательство, вижу, у вас убедительное.
– Вещественное, – кто-то сказал из бойцов.
«Крокодил»
Откуда ее раздобыли – толком никто не знал. Одни уверяли: было это еще до Крыма. Другие: уже в Крыму. Мол, подобрали на крымских дорогах. Лежала она на боку в кювете. Оттуда сюда в Севастополь и притащили машину волоком.
Автомашина марки «ЗИС-101» была не частым в те годы явлением. Лучшей считалась маркой. Мотор у машины мощный. Кузов вместительный, длинный. Отличный ход. Отремонтировали, восстановили черноморцы автомашину. Маскировочной краской покрыли – в зеленый и черный цвета.
Как крокодил, получилась на вид машина. «Крокодилом» ее и прозвали.
Попал «крокодил» в бригаду морских пехотинцев к полковнику Евгению Ивановичу Жидилову. Стал он затем генералом.
Не знал усталости «крокодил». Носился по батальонам, по ротам, то в штаб, то из штаба, то к начальству, то от начальства, то в Севастополь в тыловые части бригады, то на командный пункт.
Привык «крокодил» к бригаде. И в бригаде как свой пришелся. Полюбили его солдаты:
– Привет, «крокодил»!
– Как дела, «крокодил»?
– Что там нового слышно в штабе?
Оказалась машина на редкость выносливой. А главное, был «крокодил» удачливым. Фашистские самолеты за ним гонялись. Открывали огонь фашистские минометчики. Не вспомнишь здесь всех историй. Как-то зимой застрял «крокодил» в снегу. Сразу же появился фашистский летчик. Не уйдешь, «крокодил»! В руках «крокодил»! Стал летчик делать над машиной боевые заходы, бросал бомбы, входил в
Затем, по весне, снова застрял «крокодил». Распутица. Буксует машина. Ни с места! Схватила колеса весенняя хлябь. Взяла машину в прицел фашистская артиллерия. Открыли пушки по ней огонь. Укрылись Жидилов и шофер рядом в глубоком окопе. Машина, словно на полигоне, стоит на открытом месте.
Солдаты, что были в окопе, считают взрывы. Считает шофер. Считает и сам Жидилов. Десять, двадцать, сорок, сорок четыре. Сорок четыре снаряда – и все в «крокодила». Прощай, боевой товарищ!
Стих огонь. Поднялись бойцы из окопа. Смотрят – глазам не верят. Цел, невредим «крокодил» – хоть бы одна занозина!
Бывало, конечно, всякое. Война есть война. Боец есть боец. И «крокодил» получал ранения. Ходил в «повязках», ложился в «госпиталь». Вновь автомобильные мастера возвращали машину к жизни.
Честно нес службу свою «крокодил». Как равный в строю отважных.
Не стало его случайно. Погиб от фашистской бомбы. Стоял у штаба. Дремал без дела. Ударила бомба прямым попаданием. Был «крокодил» – и нет.
Не скоро забыли бойцы машину. Часто вспоминали отважный «ЗИС-101». Так и во всем бывает. Честно прошел по жизни – долго хранится след.
Улица Пьянзина
Июнь 1942 года. Фашисты начали новое, третье по счету, самое мощное наступление на Севастополь.
Свой главный удар враги направили на северную часть города.
Днем и ночью здесь грохотали пушки. Не щадили фашисты своих солдат.
На одном из участков фашистского наступления, у станции Мекензиевые Горы, в обороне стояли артиллеристы-зенитчики под командованием старшего лейтенанта Ивана Семеновича Пьянзина. На них и на их соседей по обороне и обрушился грозный удар врага.
Не пробилась сюда пехота. Бросили фашисты в наступление танки и самолеты.
– Земля! – кричал Пьянзин.
Конец ознакомительного фрагмента.