Оборотень на диете или я ушла, и все наелись
Шрифт:
Она вообще понимает, что делает? Ну, нельзя же соблазнять с таким невинным видом. Я же обещал ее не трогать! А может, она специально провоцирует. Надо срочно переключиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ УБИЙЦА
– Э-ээ, Эшли, пойдем, я покатаю тебя на качелях – сказал я, рывком подняв ее с земли, подальше от помидоров. Теперь я буду каждый раз краснеть, вспоминая этот овощ.
Эшли слегка опешила, но покорно пошла. Сев на качели, она лукаво посмотрела и
– Теперь моя очередь задавать вопросы.
Я был не против. Легонько раскачивая качели, я рассматривал солнечные блики, путающиеся в ее волосах.
– Ты часто сюда приводил девушек?
Вопрос застал меня врасплох. Каких девушек? Это мое место. Я нашел его практически сразу по приезду в Форд-Норт, этой зимой. И не приводил сюда никого. Я не знаю, откуда взялось поваленное дерево, и кто сделал качели. Я любил приходить сюда, чтобы подумать, побыть в одиночестве. Мне нравился столб света, проникавший сюда, как от прожектора. Глядя на него, я забывал о своих проблемах, а потом нужное решение приходило само собой.
– Нет, я никого сюда не приводил – твердо ответил я.
Эшли недоверчиво посмотрела на меня. И чего тебе так трудно поверить, что ты единственная?
– А ты часто бывал влюблен? – продолжала допрос Эшли.
На секунду я задумался.
– Нет, вообще не бывал – Эшли закусила нижнюю губу, признак расстройства – Ну, до тебя – добавил я.
Губа была закушена еще сильнее.
– А какие у тебя планы на будущее? – спросила она, отбросив не послушную прядь волос.
– Я хотел поступить в Калифорнийский университет – закушены обе губы – а сейчас уже не знаю - поспешно продолжил я.
– А, что ты больше всего, любишь, есть? – совсем уж непоследовательно, спросила она.
– Помидоры – с того ни сего ответил я.
Она точно прокусит губу.
– Эшли, а, что любишь ты? – быстро спросил я, стараясь разрулить ситуацию.
– Клубнику со сметаной.
Плохо. Совсем плохо. Когда, я себе представил, как Эшли поедает клубнику, облизывая пальцы, жар поплыл по всему телу.
– О чем ты мечтаешь? – еще более плохой вопрос. Ну, в самом деле, не озвучивать же свои похотливые фантазии.
– Я мечтаю, оказаться с тобой вдвоем на катке – выпалил я
Эшли рассмеялась, уже более расслабленно. Я начал раскачивать качели чуть сильнее.
– Плохая идея, я не умею кататься на коньках – сказала Эшли, смешно болтая в воздухе ногами.
– Неважно, я тебя научу. Не выпущу со льда, пока не получится – мои руки все сильнее качали хлипкую конструкцию.
Подлетая ко мне, Эшли посмотрела, так доверчиво и нежно, что у меня екнуло сердце:
– О, это может затянутся на годы. А, что же мы будем есть, и где спать?
Практичная. Очень хорошо.
Канаты, удерживающие хлипкую сидушку качелей, противно скрепели. Легкий ветерок трепал в полете ее волосы, и я чувствовал их запах.
–
Когда Эшли подлетела ко мне, после очередного рывка каната, я заметил, что она слегка смешалась:
– Ну, а как же мы будем справлять свои естественные нужды?
Ой, ну, до чего ж мы стеснительны. Что естественно, то не безобразно . Моя рука резко крутанула натянутый канат, качели улетели вверх к ветвям деревьев.
– Я думал, ангелам этого не нужно! – прокричал я.
Качели со свистом вылетели на меня из зеленой кроны, я не успел отскочить. И мы кубарем свалились на землю. Не вставая с земли, я судорожно ощупывал Эшли, в поисках непоправимых повреждений. Эшли скатилась с меня на бок, и со смехом сказала:
– Ну, какой же я ангел? Вот видишь, я не умею летать.
Не отпуская рук и удерживая Эш на траве, я повернулся к ней лицом. Рубашка Эшли слегка задралась, мои ладони проркались дальше под нее. Руки стали поглаживать девичьи лопатки похожие по форме на крылья бабочки:
– А как же твои крылья они ведь болят? – хрипло спросил я.
Эшли молчала, а все мои благие намерения полетели в ад. Как я мог ее не поцеловать, если перед глазами был ее рот? Какой- то совершенно бессердечный рот.
Жгучий, острый поцелуй спалил изнутри. Острый чили, вот какого вкуса были сегодня ее губы. Огонь потек по жилам. Мои руки тесным кольцом сжали ее. Мне хотелось почувствовать ее всю целиком, от кончиков пальцев до волос. Вжать Эшли в себя, так, чтобы остался оттиск ее тела.
Наш поцелуй был похож на линии боя двух клинков. Словно на лезвии бритвы, на звоне сабли схлестнулись наши губы. Волна удовольствия закрутилась пружиной и понеслась вниз по телу.
Мы как первобытные люди катались по земле, поднимая ворох сухих листьев. Руки Эшли расцарапали мне спину. Но боль была приятной, заставляя чувствовать все острее, отчетливее. Она вдавила мои плечи в землю, и начала нежно покусывать шею.
У меня создалось впечатление будто я несусь на бешенной скорости вниз по горной реке прямо к водопаду. А там внизу ждет бездна. И только краешком сознания до меня доходило, что это не водопад, так грохочет моя кровь.
От поцелуев Эшли кожа горела. Я терял остатки самоконтроля. Она прикусила мне плечо, на том же месте, что и в прошлый раз. Синяк заныл от сладкой боли, и я придавил ее голову.
– Не отпускай, сильнее! – на выдохе прохрипел я.
Эшли вскрикнула, как от удара, взвилась и отпрыгнула. Встав на колени, я потрясенно смотрел на нее. Она стояла в метре от меня на четвереньках. В позе грациозной кошки, готовящейся к прыжку. Лицо белее мела, дикие глаза, отливали странным зеленоватым оттенком. В солнечном свете она действительно напоминала красивое и очень напуганное животное.