Оборотень по объявлению. Судьбоносный песец
Шрифт:
Встреча с Альбиной немного успокоила мои подозрения. Женщина вела себя свободно, чувствовала комфортно, разговаривала на равных. Было видно, что она неплохо устроилась у сверхов, даже не имея пары, поддержки в виде мужчины, только за свои знания в медицине ценилась не хуже истинной вожака.
Я хотела стать настолько же ценной. Чтобы меня уважали не как дополнение к мужчине, а как самостоятельную личность. А то, что они полузвери, так даже лучше. Животные никогда не пугали меня. Тут, за дверью, был человек,
Я сама открыла дверь. Сама вошла.
Никс прав, я должна поставить точку, чтобы идти дальше.
Положа руку на сердце, моя тревога была связана не только со страхом взглянуть на виновника моего плачевного жизненного состояния, но и с тем, что я боялась увидеть следы насилия, звериных пыток. Вдруг бывший еле дышит? Вдруг оборотни слишком жестоки? Тогда нам не по пути.
Но оказалось, что все следы на лице и теле козла — моих с Аленкой рук дело. Хотя насчет одного синяка на лице я сомневалась…
Бывший сначала не сказал ни слова, лишь смотрел, как Никс сплел наши руки, с такой злобной усмешкой, что хотелось отвернуться.
— Стог сена, водица из ведра, еда в тазике — это то, чего ты заслуживаешь! — Я обвела взглядом маленькое помещение.
Козел разлегся, как на сеновале, а потом сказал:
— Низко же ты опустилась. Стала звериной подстилкой? Так вот чем ты занималась на работе? Сношалась с животными?
Никс начал сжимать мою руку и тут же отпустил, будто боялся сделать больно. Шагнул вперед и сказал:
— Кажется, про тебя тут забыли на несколько дней и ты расслабился, да? Кира, любимая, какую участь ты хочешь для этого куска говна?
От слов козла я мигом почувствовала себя тонущей в выгребной яме. Грязно, противно, воняет, и я вот-вот задохнусь, если не выберусь. А еще меня затрясло от злости, от ненависти.
Никс спрашивал, что сделать с этим мусором? А я еще думала его отпустить? Этот самодовольный кусок отходов жизнедеятельности?
Конечно, я не была наивна и не сомневалась, что оборотни выпустят его запуганным до икоты, чтобы он не проговорился. Он будет дрожать на каждом углу, боясь повернуть, но я почувствовала, что этого мне мало.
— Возможно лишить его всех денег до копейки?
— Конечно, милая. Может, продадим еще почку? Одну, все равно она ему без надобности для жизни одноклеточного.
Бывший напрягся, и не было ничего лучше этого зрелища.
Я не была так жестока, но мне хотелось поиграть на его нервах в точности, как он на моих. Чтобы он испытал тот же страх, что и я, когда мне говорили, что по частям я стою дороже.
— Я подумаю, какой орган продать первым. Мне же нужно компенсировать свою квартиру в центре.
— Думаю, его всего хватит только на однушку на окраине — весь гнилой.
— И то хлеб! — Я блефовала и видела,
Момент, когда бывший поверил, что я способна на такое, я не забуду никогда. Козел весь посерел, глаза забегали, а потом он кинулся ко мне, упал на четвереньки от одного рыка оборотня и стал умолять:
— Кира, Кирочка!..
Я больше не слушала. Вышла, чувствуя, что закрыла этот гештальт, и измученно улыбнулась.
— Устала? — мягко приобнял меня Никс.
Я только угукнула — на другое не осталось сил. Денек выдался просто чумовой.
— Пойдем. — И Никс провел меня, петляя по коридорам, пока не остановился перед дверью. — Это мой дом. Обещаю спать рядом только в виде песца!
То ли потому, что у меня не было сил спорить, то ли потому, что я глубоко внутри была совсем не против, я кивнула.
Никс наклонился, подхватил меня под колени и взял на руки.
— Ой, ты что?
— У тебя ноги подогнулись. Ты на миг потеряла сознание.
— Не было такого.
— Было. На долю секунды. — И песец перешагнул порог со мной на руках.
Хотелось пробурчать, что так только с невестой делают, что у нас вообще все не как у людей, но подняла взгляд и засмотрелась.
Говорят, что взгляд с неба — взгляд бога — прекрасный ракурс для фото, но я смотрела снизу — взглядом муравья, — и это был самый лучший вид. Он открывал все потаенное: тревожную морщинку между бровей из-за неприятностей у лис, чуть приподнятые уголки рта, говорящие о том, что ему по душе нести меня на руках, и мгновение, когда он засомневался, понравится ли мне его дом.
Я увидела это все! Ничего не пропустила.
И с любопытством посмотрела на пристанище песца.
Тренажеры, гири, штанги, спортивный уголок… Это что, спортзал?
— Ты тоже устал, да?
— С чего ты взяла?
— Это же спортзал. Мы не туда вошли.
И тут бледная кожа Никса стала стремительно розоветь. Он увидел, что его реакция не осталась незамеченной, и поспешил поставить меня на ноги. Откашлялся, отойдя на шаг, забавно почесал за ухом и сказал:
— Это мой дом. Он немного… — И тут его словно осенило — глаза засветились: — Он нуждается в женской руке.
Я посмотрела на мечту качка, пытаясь найти привычный предмет обстановки: диван, кресло, стол наконец, но ничего подобного не видела.
— А где ты ешь?
— В общем зале. Лисы — это община, да и удобно это.
Ага, для мужика удобно, не поспоришь.
— Хорошо, а спишь ты где? Или ты предлагал прилечь на матах?
— Ну что ты, совсем меня за зверя держишь? У меня есть спальня! — И Никс пошел между беговыми дорожками, перешагнул через штангу и торжественно открыл дверь.