Оборотень по объявлению. Судьбоносный песец
Шрифт:
— Ай! Ну понежнее! А у меня еще на животе… — Лис задрал рубашку, и тут же песец оказался рядом.
— Я сам. — И мягко отодвинул меня от пациента, направив в другую сторону: — Мишу проверь, он тебя зовет.
— Не зову! — возразил лис, бессовестно подкалывая командира.
Я многозначительно улыбнулась Никсу. Мужчина возмутительно бескомпромиссно улыбнулся в ответ, обильно полив живот Захара антисептиком. Да он мне так все медикаменты переведет!
Я только протянула руку, чтобы остановить расточительство, как песец умудрился чмокнуть меня
— Тогда Макса. Кажется, у него травматический шок. Иди-иди!
И еще раз губешки ко мне потянул.
Знал, как побыстрее отогнать меня!
Лисы дружно заржали, совершенно по-мужски издевательски любя подкалывая главу и командира. Никс делал вид, что не слышит, а вот лидер рыжих даже не отреагировал — все смотрел на восток.
Со стороны лагеря Бродячих раздался приглушенный хлопок, такой, будто бомбу накрыли железным колпаком. По земле прошла дрожь.
Лисы переглянулись, некоторые из них припали к снегу, прислушиваясь, часть встала и обратилась в слух. Один из команды залетел на дерево и посмотрел в сторону лагеря Бродячих, заметил:
— Если бы с нами был Майконг, он безошибочно сказал бы, что это за хлопок. Ничего отсюда не разберу.
— Я и без него вам скажу, что Никс был прав, когда не дал нам спрятаться в том подвале, где держали главу, — проворчал Захар, все еще подставляя свой живот для извлечения осколков.
Командир лис достал последний инородный объект из живота болтливого члена команды и сказал:
— Я всегда учил вас думать не только о пути спасения, но и о том, чего хочет враг. Было сразу понятно, что он не щадит ни своих, ни чужих. При этом не прогоняет нас прочь, а загоняет в середину лагеря, туда, где прятали пленника. И подвал с толстыми стенами, как у бомбоубежища, только сначала казался спасением, потом он бы стал нашей клеткой. Этот взрыв — лишнее тому подтверждение.
— От нас не осталось бы даже хвостов, останься мы там! Командир был прав, что вывел нас оттуда.
Глава лис, Макс, перестал смотреть на восток и подошел к команде Никса:
— Не разберу, что за ощущение… Такое, будто…
— Кто-то хочет лишить клан лис не только головы, но и рук и ног. Возвращаемся! — Никс покачал головой, глядя на мою руку с протянутыми бинтами. — Так заживет. Пока доедем до логова, не останется и следа.
— Никс! — Макс положил руку песцу на плечо. — Кто остался у нас в клане?
— Леопар-р-рд, — зло зарычал Никс в ответ. — И Майконг, который только-только должен очнуться.
— Леопард? Тот врач из клиники, что вечно перекраивал Алену? — Обычно спокойный глава был сам не свой. — Как он там оказался?
— Это долгая история! Поехали, расскажу.
— Да, я и не заметил сразу, что Майконг не с вами. — Макс будто возвращался в привычный мир из страны туманов.
— Все по дороге. Мало времени.
Ох, что сотворила с бедным лисом медоедка! Выглядит как моряк, что шел ко дну на зов сирены, а его подняли сетями друзья в тельняшках. На щеке отметина, на подбородке, на шее, на ключице, а уж
Бедный лис!
Я улучила возможность и спросила у Никса, пока все садились в авто:
— А метки — это обязательная часть?
Песец моргнул, весь погруженный в свои мысли, будто прокрутил про себя вопрос и только потом, усмехнувшись, ответил:
— Нет, конечно. Это считается древней дикостью. Оборотни давно никого не метят.
— Хм… А ведь Макс первым начал. А с виду такой порядочный и воспитанный.
Никс как-то странно посмотрел на меня и хрипло произнес:
— Истинная пара в нас может пробудить все самое… сокровенное…
И я почему-то вспомнила про облачко в виде песца. Не о себе ли он говорит?
Эх, расспросить бы, да только теперь команда Никса и Макс полностью погрузились в обсуждение ситуации. Потом узнаю!
ГЛАВА 26
Майконг
Ноги саванного лиса свело судорогой, и он резко сел, открыв глаза. На его бедрах преспокойненько спала девица, пуская изо рта тонкую струйку слюны. Рыжая, как и все лисицы, грудастая, как половина из них, и цепкая, как добрая треть девушек клана.
— Кхм-кхм! — прочистил горло Майконг, морщась.
Терпеть не мог прилипал. Только лисий бог знает, что она делала с ним, пока он спал.
Майконг бегло осмотрел себя, насколько мог, и понял, что из видимого ущерба у него только явная потеря веса. Лучше бы ему индюшку на ноги положили — вот это он бы оценил!
— Барышня, меня вами придавило!
Майконг не хотел ее касаться. Знал, что любое действие может быть использовано против него. Ну уж нет, знает он все уловки хитрых бестий. А плутовка-то уже проснулась — ресницы дрожат, дыхание сбилось, но упорно лежит на нем.
— Слюну подбери, меня намочишь. — Саванный лис не хотел быть груб, но ведь вынуждают! — В туалет на тебя ходить или все-таки встанешь?
Девицу сразу подорвало: и подбородок вытерла, и испуганно на нижнюю часть Майконга посмотрела, и вообще немного поубавила смелости.
— Может быть, утку?
— Если только запеченную с мандаринами. — Майконг возмущенно фыркнул, спуская ноги с кровати.
Все оказалось лучше, чем он ожидал — тело слушалось, будто он провалялся всего день. На настенном календаре в квадратике маячило устрашающее число, говорящее, что саванного лиса выбило из жизни более чем на неделю. Мышцы могли подвести, но нет — оборотень был как новенький.
— Я делала массаж… — Лисица правильно поняла ход мыслей Майконга и кокетливо заправила за ухо прядь волос.
— Спасибо, — скупо поблагодарил лис, вставая. — Какие новости в клане?
— Ой, заместитель командира, это кошмар! — бросилась на него девица, раскинув руки. — Все кланы против нас!
— Что? Почему? Глава и Никс там? — Майконг поймал раскинутые руки девушки и не дал себя обнять, строго глядя ей в глаза.
— У-у-у! — зарыдала лисица. — Глава пропал, из команды сделали пушечное мясо. Один леопард разгребает все, святой оборотень!