Оборотень по объявлению. Тень
Шрифт:
Он узнал имена моих заказчиков. Он разбил мою тачку и пригнал обратно. Он настолько нагл и самоуверен, что точно должен оставить следы.
И я их найду.
Мстительные мысли оборвались разговором снизу:
– Слышали, что мать Тени – бешеная лисица Лада?
– Та самая, что полвека назад распополамила себя в депо из-за клана медведей?
– Да. Говорят, что с ней был малыш. И этот ребенок – Тень.
Секунда – и я уже держал за грудки котокрысу. Точнее, гибрида кошачьего с кем-то неизвестным даже ему самому.
–
– Я… Эм.. У… Тень, я ляпнул. Не подумал. – Ноги котокрысы болтались в воздухе, судорожно ища опору. – Конечно, это ложь! Никто этому не поверит.
Я криво усмехнулся, и мужик весь сжался, глядя на мое лицо.
В том-то и дело, что это правда. Грязная, ничем неприкрытая истина, которую знаю только я. Все остальные – мертвы.
Точнее, знал только я. Теперь об этом, похоже, знаю все местные кланы.
– Кто тебе это сказал? – Я встряхнул котопса так, что у того стукнули друг о друга зубы.
– В-в-витька.
А ему Пашка. А Пашке Светка. Светке – Ленька.
И так до бесконечности. Оказалось, что концов не найти.
Я и без того не мог спать, а сейчас даже задремать не мог. Кто-то вытащил мое неприглядное прошлое, и словно говорил, что это только начало.
Врагов у меня, как песка на пляже. Но кто же он?
Я сам не заметил, как оказался на крыше, ровно над окнами бывшей Настиной комнаты. Провел рукой по истертой черепице у края, взялся за водосток и спустился к окну.
Приоткрыто.
Запах девушки наполнил легкие, и пальцы свело судорогой боли. Я погнул рукой водосток, а потом и вовсе оторвал его от стены. Скатился вниз, на землю, и глухо зарычал.
Я вернулся в свою комнату в водонапорной башне и лег на холодный пол. Почему-то представился мягкий ворс ковра у кровати с высокими ножками и потолок в лампах-звездах.
Я зажмурился, прогоняя видение, возвращая к ледяному полу и серой крыши старой водонапорки. К действительности, где вскрыли правду моего происхождения, как гнойник. К себе маленькому, который знал, что его мама не бешеная лисица, а самая лучшая на свете.
Я помнил, какие нежные колыбельные пела мама. Помнил ее сладкий запах. Помнил ее добрые глаза. В них не было ни капли сумасшествия.
Просто мама полюбила не того волка. И не тому медведю разбила сердце.
Но все это я выяснил только когда вырос. Когда весь пропитался позором ярлыка “сына бешеной лисицы”. Когда выдержал тысячи издевательств и пыток, а потом научился огрызаться. Когда вокруг меня, как вокруг радиационной зоны, навсегда образовался радиус отчуждения.
Именно тогда я решил, что пора родиться заново. Отомстить обидчикам мамы. Восстановить справедливость.
До волка-папаши и медведя-ревнивца было нелегко добраться. Один – на тот момент глава клана волков, альфа центрального региона.
Я организовал собственную смерть – несчастного Даниила, сына бешеной лисы, и переехал на другой конец страны. Именно там и началась моя карьера наемника. Оборотня со своим кодексом чести, работающего быстро, чисто, и никогда не раскрывающего имен заказчиков. И, главное, делающего невозможное.
Все навыки выживания, благодаря которым я еще дышал, пришлись очень кстати. Умение спать в любом положении и месте, а то и вовсе не спать. Крепкий иммунитет, позволяющий преследовать цель под проливным дождем часами. А еще – полное отсутствие совести и сожалений.
У меня была лишь одна цель – выяснить правду и добраться до обидчиков, оставивших меня без матери, заставивших ее пройти через ад.
А ведь ее история так красиво начиналась. Молодая лисица из южного клана рыжих познакомилась на отдыхе с красавцем-медведем. Роман закрутился яркий, как вспышка, но так же быстро погас. Моя мама разочаровалась в медведе, а вот он с каждым днем становился все одержимее девушкой, которая с ним порвала. Не давал никому приблизиться к девушке, обложил со всех сторон.
Получить свободу маме помогал весь клан южных лис. Они смогли запутать ее следы и главу бурых на три года. За это время она успела завести друзей на новом месте, которые и рассказали мне потом эту историю. А еще она нашла любовь. Сын альфы волков. И лисичка.
До сих пор не могу смотреть на Стаса Суворова и его Катю, их счастливую пару альфа и лисицы, потому что они напоминают мне о прошлом. Словно живое воплощение того, что могло быть, но не было.
Маму не приняла стая. Особенно против был мой биологический дед – альфа стаи. И тогда отец с ней сбежали.
Вот тут-то их и нашел медведь-ревнивец. Он убил моего отца, пленил маму, а когда узнал, что та беременна мной, предложил руку и сердце.
Конечно, мама не согласилась. А когда услышала, что он хочет отобрать ребенка, как только тот родится, сбежала.
Случайно при побеге он устроила пожар. А, может, и не случайно. Может, бурый так довел ее, что она мечтала его убить и отомстить за своего волка.
В том пожаре погибла половина клана медведей. А сам бурый выжил.
Тогда в депо он хотел раздавить вагоном меня, но мама успела меня спасти. А себя не успела.
Я до сих пор помню эту жуткую картинку. И вой медведя. И мое отчаяние и страх.
На маму тогда свалили смерть половины клана бурых, сделали бешеной лисицей. Я же не попал в изолятор для гибридов только потому, что никто не хотел связываться со мной даже на несколько часов.
“Он несет несчастья” – говорили они.
И теперь, переродившись, я действительно их нес. Нес для биологического деда, который заставил молодых бежать, для медведя-ревнивца. Для тех, кто с упоением наслаждался моей болью.