Оборотень по объявлению. Тень
Шрифт:
Моя истинная, которая отказалась от меня, лежала подо мной и смотрела круглыми глазами. Взгляд испуганный и решительный. Дыхание частое, короткими вздохами. Пульс сумасшедший, бьющим мне по ушам.
Что ты творишь, малышка? Я угрожающе зарычал, пугая, а она только свела вместе брови и сжала кулаки.
Ты не оставляешь мне выбора.
Я задрал руки Насти над ее головой, перехватил одной рукой и схватился за край шорт.
Кричи!
Что ты как воды в рот набрала?
Я рвану шорты, и Настя крикнула:
– Нет!
– Да! – пророкотал я довольно,
Я содрал шорты за два рывка и бросил их в окно. Они врезались в невесомую занавеску, съехали на подоконник. Я просунул руку под Настину талию и приподнял ее над кроватью, перетащил повыше. Снял с себя плавки одной рукой, отправил в компанию ее шорт. – О, да! – Громко и довольно рыкнул, глядя на девушку. Настя смотрела растерянно, а не испуганно, а мне нужно было, чтобы она кричала, сопротивлялась. Я приподнялся над ней, а потом резко наклонился, дав вперед так, что кровать подпрыгнула.
Настя громко ахнула от испуга и удивления. Вот так! Продолжай! Ну же. Я навис над девушкой на вытянутых руках, чувствуя, как боль от ее близости пускает иголки по моему телу. В то же время я очень старался быть ниже ее, чтобы она ничего лишнего не почувствовала. Чтобы максимум, чем мы касались при рывке, были наши грудные клетки, не считая сцепленные руки. Благо, она значительно меньше меня, и это худо-бедно получалось.
Я рванул еще раз, заставляя кровать сдвинуться с места и заскрипеть ножками, а Настя уже вскрикнула заметно тише. И тогда я не выдержал и позволил себе вольность, оправдывая это необходимостью ее громких криков – наклонился к шее девушки и поцеловал ее.
Настя, почему-то, затихла. Даже дышать перестала. И тогда я собрался испугать ее сильнее – чуть прикусил за плечо.
Она ахнула.
Мои внутренности свернулись, мозги помутились. Зверь, которого плющило болью, забил на это мерзкое дело и умолял сделать Настю своей.
Я сжал челюсть и снова заставил кровать скрипеть. Все чаще движения, все громче скрип. Настя смотрела на меня снизу, едва приоткрыв рот. Взгляд – напряженный до предела.
Мне безумно хотелось поцеловать эти губы, отпустить руки и запустить одну в волосы, другую под спину. Познать ее тело, осыпать поцелуями, нежными, как она заслуживала. Вместо этого я зверски подпрыгивал на ней, изматывая морально и себя и ее. И тут вдруг Настя застонала.
У меня даже локти подкосились, и я на секунду положил значительную часть своего веса на девушку.
Тут же привстал на руках, посмотрел вниз, на всякий случай проверив.
Отчего она стонала?
Настя возмущенно посмотрела на меня, и попробовала сама движением заставить скрипеть кровать.
Не получилось.
Ты мне что, подыгрываешь, принцесса? Да быть такого не может! Я попробовал раскачать кровать еще раз, и Настя застонала. Этот ее стон скрутил меня желанием так, что я замер, боясь сорваться. Даже глаза закрыл, чтобы на нее не смотреть. В голове крутился один мат. Я был на грани сорваться ко всем чертям собачьим, и гори все огнем.
– О, нет! Пусти! Куда ты полез, придурок! –
Встретился с ее побуждающим к действию взглядом. Она заерзала подо мной, и я понял, что лучше сам, иначе точно представление превратится в действительность.
Я с рыком заскрипел кроватью, Настя застонала.
***дь. Я заскрипел, она застонала.
Свихнусь. Сорвусь.
Но мы продолжали. Смотрели друг другу в глаза, и будто видели незнакомцев. Я не знал такую Настю.
Но боль от пилюли становилась все более нестерпимой. В глазах уже плыли круги. Руки, которыми я держал ее запястья, будто погрузили в огонь. Каждый раз, когда наши тела соприкасались, мне будто на секунду дух выбивали из тела. Я почувствовал, что скоро отключусь. Сделал вид, что на пике удовольствия, зарычал, опустился на девушку, закрывая собой. И с удивлением почувствовал, как Настя закидывает на нас край покрывала, чтобы наш секрет не раскрыли.
Клан гибридов, больница.
Леон задумчиво смотрел на заснувшего в кресле Сашу.
– Да что с вами, близнецами, не так?
А потом повернулся к Вере и Диме:
– И давно это у него ?
Не надо было объяснять, что врач имел в виду странное поведение парня по отношению к Лине и Лесе. Мама парня покачала головой:
– Не замечали раньше. Саша все больше времени проводил в тренировочном зале. Мы думали, что это из-за возросшей силы.
Глава гибридов согласно кивнул:
– Да. Мы сами удивились. Пропустили этот момент, пока с Настей разбирались.
В зоне отдыха больницы повисла тревожная тишина.
– Ладно Настя – она человек. Но Саша? – тихо рассуждал вслух Леон, наглаживая свой подбородок.
Телефон главы гибридов зазвонил, и на несколько минут Дима пропал. Вернулся еще более бледным, чем был.
– Никс звонил, – гибрид посмотрел на жену, потом на Леона так, как обычно смотрят, прежде чем объявить плохие новости. – Они с семьей уезжают на полгода.
– Ох, и Олесю забирают? – ахнула Вера.
Дима замолчал, будто собираясь с мыслями, а потом продолжил:
– Никс сказал, что разрывает помолвку, потому что Саша последний год ведет себя как идиот без истинности.
Вера удивленно моргнула, а потом начала судорожно вспоминать последний год. Как часто виделись ребята?
– Этот год у Саши сложный был. Его сила постоянно вырывалась из-под контроля. Они просто мало встречались из-за этого. Зачем же сразу уезжать? – Вера посмотрела на спящего сына, а потом на дверь палаты Лины, и сама поняла, что оправдание звучит фальшиво.
Что творилось с Сашей нельзя назвать нормальным.
– Ты же видишь, как он отреагировал на происшествие с девочкой? – Дима сел на диван, оперся локтями о коленки и едва удержался, чтобы не взлохматить себе голову.
А потом вдруг резко поднялся и ткнул Леона пальцев в плечо:
– Ты же не давал моему сыну никакую таблетку от истинности?
Врач закатил глаза:
– С чего бы это?
– Может, Саша сам ее съел? Ты смотрел свои запасы?
– Думаешь, у меня там склад?