Оборотень выходит на охоту, а Рыжая ошибок не прощает
Шрифт:
К тому же, ты попыталась сбежать, обманув добрую и наивную Дину.
Снял ремень с брюк и нанес первый удар по мягкому месту, затем второй, третий, четвертый, очередной, пытаясь выбить всю дурь из этой рыжей стервы, не обращая внимания на трепыхание жертвы и ее короткие стоны. Бил до тех пор, пока не заметил, что нежная кожа Рыжей стала бордово – синюшного цвета, а кое-где она лопнула, образуя раны, и проступила кровь.
– Вот видишь, до чего ты довела нас своим поведением, а раньше все так было хорошо. Могли ведь только любовью заниматься, а тебе, оказалось, одной моей любви мало. Тебя, как собаку, исхлестать ремнем надо, чтоб неповадно было бегать по чужим мужикам. У тебя уже есть я, а я привык быть единственным у своих подстилок. Уясни это, наконец-то.
Надел ремень, снял кляп. В шкафчике взял заранее приготовленную мазь. Тщательно нанес ее на всю поверхность израненной кожи
– А тебе впредь наукой будет, что женщина должна быть верной своему мужчине. Я не потерплю блуд в своем доме. Понимаю, что тебе будет тяжело в начале. Ты у нас к разнообразию привыкла, к череде мужчин и клиентов, но прошлые вредные привычки должна забыть навсегда в новой жизни. Я даю тебе возможность очиститься от прошлых грехов и начать жизнь заново. Не хочешь добровольно, значит заставлю. Я помогу тебе в этом. В следующий раз просто так не отделаешься обычными ударами ремня. Это я сейчас мягким был. Для первого раза, чтоб знала, что тебя ожидает в наказание за измены.
Рыжая молчала. Впрочем, Вольфу не требовался ответ. Взял ее на руки и отнес в большую клетку в центре комнаты, которую Карина сразу и не заметила. Аккуратно уложил ее на лежанку животом вниз и прикрыл легким одеяльцем.
– Я не зверь, но ты вынуждаешь прибегать к крайним мерам. Хорошее отношение тебя не устраивает, так пусть будет, как ты любишь. Жестко и больно. Видимо, ты к этому приучена.
Закрыл клетку и вышел. Как хорошо, что заткнулся и исчез. Видеть его больше не могу – подумала Карина.
Слезы, ранее сдерживаемые ею, потекли рекой. Всхлипывать боялась, так как была уверена, что в комнате есть камеры. Жесткие удары Вольфа не походили на шуточные Дайера. Учитывая, что в начале знакомства с будущим мужем, наказания от Дикого принимала под магическим воздействием, особо не чувствуя боли, сейчас же Карина остро реагировала на причиненную ей боль и унижения. Удары Дикий носил легкие с поцелуями, превращая их в страстную игру. Всего несколько. Вольф же, сильно нанося удары, забыл, что перед ним хрупкая женщина. Самое ужасное, что все время обвиняет ее в каких-то выдуманных грехах, что б чувствовать себя ее спасителем. Мразь. Никогда не прощу. Дай только оклематься и выйти с подвала. В клетку поместил, уж не она ли та самая, в которой усыпили ее волчицу. Бедняжка. Видела бы она этого зверя, точно не пожалела бы его.
Даже легкое шевеление причиняло Карине острую боль. Мягкое место жгло бесконечно. Уставшая Карина забылась тяжелым сном. Снились плачущие детки.
Разбудил ее лязг и скрежет открываемого замка. Карина сделала вид, что спит. Вольф, а это был он, молча, приподнял легкое одеяло и намазал лекарственное средство. Типа, он заботливый. Знаем его заботу, почувствовала уже на своей шкуре. Спасибо. Больше не надо. На приставном столике оказался легкий обед, но душа Карины уже была сыта по горло наказанием от Вольфа. Аппетита абсолютно не было. Лежала, не шевелясь. Казалось, что все желания и потребности покинули тело Карины. Между прочим, санитарной зоны в клетке не было, не предусмотрено. Значит, если приспичит, орать надо, горло надрывать и слезно просить. Вот еще. Лучше лишний раз не поем и не попью. Вольф так же, молча, приходил несколько раз в день, чтоб втереть мазь, принести еду и, наконец – то догадался, сводить в туалет. Какое унижение! Одна еда сменяла другую, так же нетронутую Кариной. Вольф уже забеспокоился и решил смягчить участь узницы. Перенес ее лежанку из клетки в другую часть этой же комнаты. Вот и долгожданная санитарная зона, даже маленький душ есть, посещай, когда хочу. Игра в молчанку с Вольфом продолжалась. Карина давно потеряла счет дням, проведенным в подвале. Раны давно зажили, не оставив шрамов, благодаря чудесной мази. Синяки прошли и шишки рассосались, а Карина Вольфа так и не простила. Он собственно и не нуждался в ее прощении, так как был уверен в своей правоте. Вольф повадился приходить к ней за порцией очередных ночных или утренних утех, но теперь Карине не надо было играть в покорную дурочку, и она сопротивлялась, как могла, по настроению, а оно у нее теперь разное было. Так можно было и с ума сойти. Потом она поняла, зачем он держит ее в подвале! Сломать хочет. Сразу легче стало. Я не сломаюсь. Ну, ничего, Карина умеет ждать. Она еще выйдет на свободу.
Вольф не знал, что делать с этой строптивицей. Наказание она получила заслуженное. Его женщина не будет прыгать из одной кровати в другую. Подумать только! Утром была с ним, а через несколько часов ее нашли в объятиях другого. Быстро, однако, не растерялась. Распутная девка. Он эту дурь у нее выбьет
Выбрал один из самых подходящих, по его мнению, ритуалов подчинения пары. Спустился в подвал. Подошел к Рыжей, привычно схватил ее и привязал к решетке клетки, чтоб не мешала ему выстраивать ингредиенты для ритуала.
Рыжая с легкой насмешкой смотрела на манипуляции Вольфа. Она сразу смекнула, что затеял альфа Черных. Значит, достала она его. Уж, что, а опыт у нее по части объекта магических ритуалов и воздействий богатый. Интересно, что в этот раз придумает Черный. Вроде бы ничего нового. Тот же магический круг и клетку поместил на нее. Теперь и ее потащил внутрь. Укрепил руки и ноги, приковал к прутьям клетки наручниками. Так банально. Ну, Дайер, вся надежда на тебя, что ты правду говорил о невозможности магического воздействия, хоть тысячу слов магии будут сказаны. Луна, не подведи!
Вольф старался так, что его даже немножко жалко было. Столько всего приволок сюда. Целая лаборатория. Молодец.
«О! Нет, опять волосы пострадали! Целый локон отрезал! И все, что ли? Мало и скудненько!. До Дайера далеко!» - думала Карина, наблюдая за альфой, который вытащил толстую золотую цепь и навесил на нее.
«Нда, у Дикого не просто золото было, но и бриллианты и много разных крупных камней, а это, так, пшик» - продолжала думать Карина.
В общем, ничего нового. Магический круг, колба, жидкость, волосы, цепь. До крови и ногтей не додумался. Дикий, между прочим, ей все пальчики перецеловал, восхищаясь их красотой.
Вольф остановился напротив Рыжей и спросил:
– Добровольно ли ты принимаешь мое главенство над собой?
– А?
– Принимаешь ли ты мое главенство?
– Ты – альфа! Согласно с этим. Не спорю.
– Отвечай четко и ясно! Да или нет?
Карина решила подыграть. Столько Вольф старался. Жалко, да и ритуал хочется досмотреть до конца. Хоть, какое –то развлечение в ее однообразных буднях.
– Да, ты - альфа! – сфальшивила она.
Тут Вольфа понесло с тестом клятв и магических слов. Сколько, однако, у него требований и претензий к ней одной и ни одной ответственности по отношению к ней. Рабыня она ему что ли? Потом поднес напиток к ее губам. Освежающий на вкус, в первый раз, когда пила ничего не чувствовала, а он, оказывается, как молочный коктейль с экзотическими фруктами. Выпила с удовольствием. Надо запомнить вкус на будущее.
Вольф встал рядом с ней, бормотал, оглядывался и вновь бормотал. Закрывал глаза, открывал, хлопал ими, оглядываясь по сторонам. Карина тоже оглядывалась, и тут ее осенило. Он же молнии ждет!!!! Их нет, и не будет!! Тут безудержный смех одолел Карину. Рыжая смеялась до колик в животе, а Вольф вышел из клетки и покинул подвал. Потом уже Карине было не до смеха, когда она уже, усталая, провисала, прикованная за руки и ноги к решеткам клетки. Вольф вернулся после долгого отсутствия в подвал в накрученном и бешеном состоянии. Вошел в клетку, прижался к Рыжей, обхватив ее руками и, кусая за нежную кожу шеи, а затем в ярости легко разорвал одежду на клочки. С остервенением грубо и жестко доказывал своей Рыжей свое физическое превосходство, словно мстя ей за неудачу при магическом ритуале. Пленница, привязанная к клетке, была лишена возможности сопротивляться натиску альфы, вынужденно принимая его буйный напор. Бешенный. Как же она его ненавидела в эти минуты. Настоящее животное. Удовлетворившись, отвязал Карину от решеток.