Оборотень
Шрифт:
— Вот дерьмо… — прошептал он, роняя на пол тарелку. Давид направился было к двери, но вдруг остановился. Дверь с грохотом распахнулась, и в проеме показалась ярко-рыжая шевелюра Мэгги. Женщина устало улыбнулась ему.
— Доброе утро, Давид, — сказала она. — Я привела гостей.
За спиной ее показался человек лет сорока. Он был высокого роста, с широкими плечами и сильными руками — несмотря на вполне зимнюю температуру, на нем не было ничего, кроме рубашки с короткими рукавами и полотняных брюк. На запястье у него были тяжелые электронные часы, вполне подходившие к старомодной
Рядом с Сашей появилась женщина, темно-русые волосы которой словно шторы занавешивали лицо, что подчеркивало и без того вытянутые черты. Хотя ее взгляд был направлен на Давида, она, казалось, смотрела мимо него. К своему удивлению он понял, что она пытается обнюхать его с помощью волка, но у нее ничего не выходит.
Что бы ни стало с демоном после смерти Натанеля, он защищал Давида от неожиданных выпадов со стороны других волков. И хотя даже сейчас Давид хотел бы отказаться от помощи волка, без прикосновения своего многолетнего спутника он чувствовал себя словно обнаженным.
Женщина отчаянно втягивала воздух, и это наконец вывело Сашу из состояния полудремы.
— Старик, очевидно, совершенно четко знал, что делает, когда позволял тебе убить себя, — с акцентом произнес он вялым голосом, заставившим Давида подумать о бескрайних лесах в сумеречном свете. — Обычно Лореен проникает к любому, и уж точно должна была суметь сделать это с тем, чей волк смылся.
Где-то на заднем фоне испуганно вскрикнул Янник, только сейчас заметивший, что у Давида нет тени.
Саша оставил его без внимания, но призадумался, прежде чем продолжить разговор.
— Очень жаль, действительно, очень жаль, что я не смогу присутствовать при том, как ты бросишь вызов Хагену.
При взгляде на этого хладнокровного человека Давид испытал сильнейшее желание без дальнейших разговоров выставить его за дверь. Саше была присуща омерзительная грубость, сдерживаемая только разумом. Но вместо того чтобы послушаться инстинктов, Давид решил сыграть по волчьим правилам: он сознательно отвернулся от Саши и сосредоточился на Мэгги, которой, в конце концов, все еще принадлежала эта территория.
— Почему бы тебе не войти вместе со своими новыми друзьями? Хотя одному из вас придется подпереть дверь, чтобы она окончательно не выпала из рамы.
К огромному удивлению Давида, Мэгги вошла и, проходя мимо, легонько коснулась его плеча — жест, сделанный с целью его успокоить.
— Мне очень жаль, что мы вломились с таким шумом, но твои следы были очень странными. И мы не были уверены в том, что ждет нас за дверью.
— Я гость на твоей территории, Мэгги. Как же я могу что-то сделать тебе? — спросил он и сам удивился теплым ноткам своего голоса.
Бросив на Давида быстрый взгляд, Мэгги подошла
— Я не боюсь, что ты можешь причинить мне вред, вне зависимости от того, какую силу передал тебе волк, — произнесла Мэгги, ощупывая кончиками пальцев местами разорванную карандашом бумагу. — Но твое нежелание принять волка вынуждает меня к решению, которое мучит меня сильнее всего.
Самообладание Давида тут же испарилось. Прежде чем он успел понять, что делает, как уже оказался возле Мэгги и схватил ее за плечи. Ему удалось не встряхнуть ее. За спиной он услышал рычание Саши, но Мэгги жестом дала ему понять, что вмешиваться не стоит.
— Ближе к делу, Мэгги, — хриплым голосом потребовал Давид. — Ты знаешь, зачем я вернулся сюда. Единственное, что меня в данный момент интересует, — это то, как убрать Мету с линии огня, в которую превратилась твоя территория.
— Здесь не обошлось без вашего с Натанелем вмешательства. Я положилась на тебя и в конце концов осталась одна.
— Мне, честно говоря, это до лампочки!
Он отпустил плечи Мэгги и отступил на шаг.
— Правда? — Локон огненно-рыжих волос упал на ее лицо, и когда Мэгги убрала его, пальцы ее дрожали. — Если все мы передеремся, то ты будешь доволен тем, что нас стало меньше?
Давид рассерженно поднял руки, но отмахнуться от ее слов не сумел.
— Ты же знаешь, что я думаю о волке: если не держать его в узде, он превращается в кровожадного демона. Он только и ждет своего часа. Черт возьми, я только что испытал это на своей шкуре! Так с чего бы это мне думать о тебе и кучке твоих ребят?
— Ты меня знаешь, Давид. И все равно считаешь существом, способным допустить, чтобы живущая внутри меня бестия все больше набирала силы? Разве Натанель был таким? Ты несешь чушь, это Конвиниус запудрил тебе мозги!
Мэгги всем своим видом демонстрировала, насколько она обижена. Внезапно Давид пожалел, что отвернулся от Саши. Ссору с этим хладнокровным человеком выносить было бы легче.
— Чтобы понять, на что способен волк, нужно пожить в стае достаточно долгое время. — Губы Давида шевелились словно сами по себе. — Чем выше ранг, тем сильнее желание охотиться. А тот, кто охотится, рано или поздно начнет убивать. Так что не надо так на меня смотреть, Мэгги. Мы оба знаем, что делается ради усиления волка.
Но ее было не так-то просто сбить с толку.
— Охотиться не значит убивать, а убивать не значит истреблять. Мы бродяги между двумя мирами, а не чудовища. Нельзя считать Хагена эталоном. Его проблема — это не волк, а он сам.
Давид собрался возразить, когда к Мэгги внезапно подошел Саша. Его сильное физическое присутствие и тот факт, что он оказался слишком близко, вызвало у Давида желание оттолкнуть его. Тем не менее он замер на месте, хорошо понимая, что на провокацию Саши лучше отреагировать выдержкой.