Оборотень
Шрифт:
– Где ты бродишь?
– сердито прорычал он в трубку.
– Ты выяснил хоть: ее эта сумка или не ее?
– Я только узнал, что "ЛМ" - ее любимые сигареты, - тихо ответил Тероян, отворачиваясь от закрытой в комнату девушки двери.
– Но этого мало.
– Конечно, мало, - язвительно согласился полковник МУРа.
– "ЛМ" пол-Москвы курит. Идиот, там же есть очки, надень их на нее, и все станет ясно. А если они подойдут, так пусть напишет что-нибудь, там же есть записная книжка, сличи почерк. Пользуется ли она той губной помадой или нет? Любит ли эту музыку? Учить вас всему надо!
Тероян
– А ты что узнал о Глории Мирт?
– спросил он.
– Пока ничего. У нас не зарегистрирована. В паспортных столах Москвы нет. Каким ветром ее сюда занесло? Может, это вообще вымышленное имя? Буду связываться с другими городами, искать через компьютерную сеть.
– А через посольства этого припадочного СНГ?
– А может, еще дать запросы в Париж, Лондон, Нью-Йорк? У меня что, другой работы нету? И так торчу здесь в субботу, которую все честные евреи чтут как выходной.
– Не прикидывайся обрезанным, Олежек.
– Ладно. Теперь об этих таблетках. Это циклодол. Если выпить штук десять, да запить стакашкой водки, то...
– Знаю, не учи врача, кретин, - отомстил Тероян.
– Реакция - дикое возбуждение, необузданность. Наркотик наоборот.
– Тогда последнее, - смирился Карпатов.
– Хашиги - иранский миллионер, живет неподалеку от тех мест, где ты подобрал девушку, возле...
– Медвежьих Озер, - продолжил Тероян.
– Об этом мне уже звонил Жорка.
– Дело там серьезное, - добавил Олег с интонацией Юнгова.
– Вот так же и он сказал, слово в слово.
– Остальное - при встрече.
– Вы что, сговорились?
– Ну не телефонный это разговор!
– Я же знаю, ты звонишь не из своего кабинета на третьем этаже, а из будки, где-нибудь на Чеховской.
– Угадал!
– радостно и уважительно отозвался Карпатов.
– Стану я пользоваться служебным телефоном. Еще не знаю, под колпаком какого Мюллера нахожусь? Столько их, гадов, расплодилось за последнее время! Но вот что я тебе скажу, умник. Ничего без меня не предпринимай, никаких самостийных действий. Усек? А вечером, часикам к семи, приезжай вместе с Глорией, или как ее там?
– ко мне, домой. Думаю, общение с Машей пойдет ей на пользу, да и нам есть о чем потолковать.
– Ладно, - согласился Тероян, вешая трубку. Но далеко отойти от телефона ему не удалось. На сей раз звонил Влад Шелешев, и разговор был краток. Он лишь как-то туманно сообщил, что тот район находится под чужим влиянием, но мотоциклистов ищут, а хозяина харчевни вскоре начнут тихонько простукивать. И все. "Никто ничего толком не объяснит", - подумал Тероян, но все равно был рад всем трем звонкам своих старых приятелей. Видно, осталось еще между ними что-то помимо преферанса... Он посмотрел на часы пора было ехать к Юнгову на дачу, на Тайнинскую.
Тероян поднялся и постучал в комнату Глории.
– Нельзя!
– услышал он ее голос. Пришлось ждать минут пять, прежде чем она вышла, одетая в те темно-вишневые брючки и кремовую блузку. Все сидело отлично и подчеркивало что надо. Терояну захотелось сделать ей какой-нибудь комплимент, но он не нашел ничего лучшего, чем сказать:
– По-моему, ткань очень прочная.
Глория
– Я ненадолго покидаю вас, - смущенно произнес Тероян.
– Часиков до пяти. А вы никому не открывайте ни при каких обстоятельствах. И не подходите пока к телефону. Могу я оставить вас одну?
– Конечно, - сказала она.
– Я знаю, что еда в холодильнике, а газовая плитка включается посредством зажигания спички. Спичка - это такая маленькая палочка...
– Ну хорошо, хорошо, - остановил ее Тим, поднимая обе руки.
– Будьте снисходительны. Да, вот еще что. Вечером мы приглашены в гости. В форму одежды почему-то входят очки, - он достал их из ящика и протянул девушке. Ну-ка, примерьте.
Она послушно нацепила их на нос, разом преобразившись в глуповатую классную даму.
– Но я же ничегошеньки не вижу!
– возмутилась Глория.
– Тогда снимите и выбросьте в окно. Явимся без очков. Скрывать за ними такие чудесные, синие глаза - измена Родине, - этот комплимент, вырвавшийся как-то сам собой, прозвучал уже несколько лучше. А у Терояна сразу отлегло от сердца, когда он подумал, что сумочка с ее неприятным содержимым, все же, очевидно, не ее. Он еще раз взглянул на Глорию, которая, словно позабыв о нем, стояла перед зеркалом, поворачиваясь гибкой талией, и чувствовала себя здесь, как дома.
Глава четвертая
РАЗВЕДКА
Дачный поселок, где в летнее время жил Георгий Юнгов со своей сестрой Ларой, назывался почему-то Бермудским треугольником. Может быть, потому, что с высоты птичьего полета он имел именно эту геометрическую форму. Но люди здесь не исчезали бесследно вместе со своими дачами и время не останавливалось. Обитали тут журналисты, писатели, разные деятели культуры. Чистых бизнесменов не допускали, брезговали.
Тероян въехал через открытые ворота, мимо будки со сторожем, который его узнал и махнул рукой. Проехал по главной улице, свернул в боковую и еще двигался метров сто, а возле дома Юнгова, обнесенного металлической копьевидной решеткой, развернул "Жигули" и направил их через распахнутые створки, затормозив на участке, рядом с "Москвичом" своего школьного приятеля.
Но из машины выходить не стал. У Юнгова был огромный черный дог, большой "любитель" разных непрошеных гостей. Он признавал и слушался только своих хозяев - Георгия и Лару, а ко всем остальным относился, как к смертельным врагам. За пределы участка дог не выбегал, а лежал где-нибудь за деревом или кустом, слившись с землей, и настороженно ждал - кто посмеет войти через открытые ворота. Никто и не входил, все знали его характер и силу клыков. Звали скверного дога - Стингер. У Юнгова вообще была странная привычка давать своим животным какие-то имена из оружейного арсенала. Жил у него еще белый кот БТР, Бетеэрчик, нрава доброго и ласкового; два попугая, один - Птурс, другой - Нурс, тут он отдал дань отечественным ракетам; черепаха Трайдент и множество рыбок в аквариумах, которые, наверное, также были всякими кольтами, винчестерами или, на худой конец, просто стреляными гильзами. Зная, что едва он выйдет из машины, "выстрел" Стингера настигнет его, Тероян просигналил пару раз. Штора за одним из окон на втором этаже слегка отодвинулась, его заметили...