Оборотная сторона полуночи
Шрифт:
Ларри раздвинул ей ноги и вошел в нее своим твердым членом. Кэтрин вновь охватил восторг. Она унеслась куда-то далеко-далеко, утопая в бьющей по телу струе. Все ее существо наполнилось нестерпимой радостью, и она закричала от полноты счастья.
Через некоторое время они оделись, сели в его машину и отправились в Мэриленд, где нашли ресторанчик, который еще работал в столь поздний час. Там они поужинали, заказав омары и шампанское.
В пять часов утра Кэтрин набрала номер домашнего телефона Уильяма Фрэзера. Она ждала, пока он возьмет трубку. С расстояния в сто двадцать километров, как из преисподней, до Кэтрин доносились долгие гудки. Наконец раздался сонный голос Фрэзера:
– Слушаю...
– Привет, Билл. Это Кэтрин.
– Кэтрин! Я весь вечер пытался тебе дозвониться. Где ты?
– У меня все прекрасно. Я в Мэриленде с Ларри Дугласом. Мы только что поженились.
8
Ноэль
Париж, 1941 год
Кристиан Барбе чувствовал себя глубоко несчастным. Маленький лысый сыщик сидел за своим рабочим столом с сигаретой в грязных, искрошившихся зубах и мрачно смотрел на лежащую перед ним папку. Содержащаяся в ней информация, вероятно, отнимет у него клиентку. Барбе брал с Ноэль за свои услуги бешеные деньги, но его огорчала не только предстоящая потеря дохода. Ему будет не хватать самой клиентки. Несмотря на то что он ненавидел Ноэль Паж, она была самой потрясающей женщиной из всех, с которыми ему доводилось иметь дело. В уме Барбе часто строил на ее счет самые фантастические планы, позволяющие ему подчинить Ноэль своей власти. Теперь же полученное от нее задание подходило к концу, и он больше не увидит ее. Он заставил Ноэль ждать в приемной, а сам в это время старался придумать, как выжать из нее побольше денег и найти зацепку для продолжения задания. Однако с большим сожалением Барбе пришел к выводу, что такой зацепки нет. Он вздохнул, погасил сигарету, подошел к двери и открыл ее. Ноэль сидела на черной кушетке из искусственной кожи. Барбе посмотрел на нее и на секунду оторопел. Непозволительно женщине быть такой красивой.
– Добрый день, мадемуазель, – сказал он. – Заходите.
Она вошла в его контору с грацией манекенщицы. Барбе было выгодно иметь среди своих клиентов такую известную личность, как Ноэль Паж, и он часто козырял ее именем. Это помогало ему привлекать новых клиентов. Кристиан Барбе был не из тех людей, для которых этические нормы что-то значат.
– Прошу вас, садитесь, – обратился к ней Барбе. – Коньяку? Аперитив?
В его фантастические планы входило напоить Ноэль до такой степени, чтобы она стала упрашивать его соблазнить ее.
– Нет, – ответила она. – Я пришла за информацией.
Эта сука могла бы выпить с ним ради последней встречи!
– Разумеется, – согласился Барбе. – У меня есть для вас целый ряд сообщений.
Он потянулся к столу и притворился, что изучает материалы в своей папке, которые давно знал наизусть.
– Во-первых, – начал он, – вашего друга произвели в капитаны и перевели в сто тридцать третью эскадрилью, которой он теперь командует. Она базируется в Колтисолле, Дакстфорд. Это в графстве Кембриджшир. Сначала они летали на... – Барбе нарочно говорил медленно, зная, что эти технические подробности ее не интересуют, – «харрикейнах» и «спитфайрах», а затем перешли на «марки V». Потом они пересели на...
– Это несущественно, – нетерпеливо перебила его Ноэль. – Где он сейчас?
Барбе ждал этого вопроса.
– В Соединенных Штатах Америки.
Он заметил ее реакцию, прежде чем она взяла себя в руки, и испытал животную радость.
– В Вашингтоне, округ Колумбия, – продолжал он.
– В отпуске?
Барбе отрицательно покачал головой.
– Нет. Он уволился из английских ВВС. Теперь он капитан армейской авиации США.
Барбе наблюдал, как Ноэль восприняла последние сведения, но по выражению лица было трудно определить ее чувства. Однако он еще не закончил. Своими грязными толстыми пальцами он вынул из папки газетную вырезку и протянул Ноэль.
– Думаю, что это вас заинтересует, – сказал он.
Барбе увидел, как Ноэль вдруг напряглась, словно заранее знала, что там написано. Вырезка была из нью-йоркской газеты «Дейли ньюс» и начиналась с заголовка: «Женитьба летчика истребительной авиации». Далее следовала фотография Ларри Дугласа вместе с невестой. Ноэль довольно долго смотрела на фотографию, а затем протянула руку за остальными материалами папки. Кристиан Барбе пожал плечами, высыпал содержимое своего досье в конверт и
– Если у вас нет своего корреспондента в Вашингтоне, заведите его. Буду ждать от вас еженедельных сообщений.
Она тут же ушла, а Кристиан Барбе в полном замешательстве проводил ее взглядом.
Вернувшись домой, Ноэль отправилась в спальню, заперлась на ключ и достала из конверта вырезки. Она разложила их на кровати и стала внимательно изучать. Судя по фотографии, Ларри нисколько не изменился. Его образ запечатлелся в ее памяти даже четче, чем на снимке в газете.
Каждый день Ноэль вновь переживала проведенное с ним время. У нее было такое ощущение, что когда-то очень давно они вместе выступали в театре, сыграв в одной и той же пьесе главные роли. И теперь Ноэль по желанию воспроизводила в уме сцены из этого спектакля, сегодня – одну, завтра – другую, и так без конца. В результате она всегда помнила о Ларри, и его облик то и дело возникал у нее перед глазами.
Ноэль обратила внимание на его невесту. С фотографии на нее смотрела, улыбаясь, молодая интеллигентная женщина с красивым лицом.
Лицом врага, которого предстояло уничтожить вслед за Ларри.
Остаток дня Ноэль провела взаперти, не в силах оторваться от фотографии.
К вечеру в дверь спальни начал бешено стучать Арман Готье, однако Ноэль послала его к черту. Обеспокоенный ее настроением, он ждал в гостиной. Когда Ноэль наконец предстала перед ним, у нее был необычайно радостный вид, словно ей только что сообщили замечательную новость. Она не дала ему никаких объяснений, и, зная ее достаточно хорошо, Готье не решился ни о чем спрашивать.
Когда в тот же вечер они вернулись из театра и занялись любовью, она отдавалась ему с той необузданной страстью, которую проявляла в начале их знакомства. Лежа на кровати, Готье пытался понять красивую женщину, спавшую сейчас рядом с ним, но не находил разгадки ее поведению.
Ночью Ноэль приснился полковник Мюллер. Этот лысый альбинос из гестапо пытал ее каленым железом, выжигая свастику на ее теле. Он без конца задавал ей вопросы, но говорил так мягко и тихо, что Ноэль не улавливала смысла слов, а он все глубже и глубже вонзал в нее металл, и было такое чувство, что она сгорает на костре. Вдруг на столе пыток появился Ларри. От жгучей боли он кричал нечеловеческим голосом. Ноэль проснулась в холодном поту. Сердце бешено билось. Она потянулась к стоявшей у кровати лампе, зажгла ее, дрожащими пальцами закурила сигарету и попыталась успокоиться. Ноэль вспомнила об Исраэле Каце. Она представила его без ноги, которую отрубили топором. Сама она не видела его после их встречи в булочной-кондитерской, но консьерж передал ей, что Исраэль жив, хотя и очень слаб. Становилось все труднее прятать его, а ведь он был совершенно беспомощен. Гестапо усилило его поиски. Если предстоит вывезти Каца из Парижа, то нужно торопиться. Ноэль пока не сделала ничего такого, за что гестапо могло бы арестовать ее. Пока не сделала. Хотел ли Господь этим сном предостеречь ее? Не предупреждал ли он ее таким образом не оказывать помощи Исраэлю Кацу? Сидя на кровати, Ноэль думала о прошлом. Исраэль помог ей, когда она избавилась от ребенка. Он оказал ей неоценимую услугу в убийстве Ларриного отродья. Десятки людей содействовали ей в куда более важных вещах, но она не считала себя в долгу перед ними. Исраэль Кац никогда ни о чем ее не просил. Она должна помочь ему.
Ноэль прекрасно понимала, что это будет трудно. Полковник Мюллер уже подозревает ее. Она вспомнила свой сон и ужаснулась. Ей предстоит позаботиться о том, чтобы Мюллер ничего не сумел доказать. Исраэля Каца надо тайно переправить из Парижа. Но как? Ноэль была уверена, что все пути из города находятся под тщательным наблюдением. Установлен контроль за дорогами и рекой. Фашисты, конечно, свиньи, но свиньи толковые. Это дерзкое предприятие связано с риском для жизни, но Ноэль решила попытаться. Хуже всего было то, что она ни к кому не могла обратиться за помощью. Гестапо так запугало Армана Готье, что он дрожал как осиновый лист. Ноэль придется действовать в одиночку. Она подумала о полковнике Мюллере и генерале Шайдере. Если между ними вдруг развернется борьба, интересно, кто победит.