Оборотная сторона
Шрифт:
— Уговаривать надо? Давай быстрее.
Пытаюсь вылезти и понимаю, на левую ногу ступить не могу, опускаю взгляд, ужаснувшись грязным ступням. Левая опухла, запачкана кровью. Спускается глазами от коленей вниз и чертыхнувшись, рывком ко мне.
— Какая ж ты проблемная…
Дальше сплошь мат и рычание. Чуть не от входа бросает на постель. Следом за мной затаскивает две сумки, возле кровати на пол.
— Есть вода? — сиплю, голоса нет, жажда сводит с ума.
Подаёт бутылку с тумбочки, потом вырывает из пальцев, откручивает крыжку и снова всовывает. Только делаю глоток, он в это время берётся осматривать рану, выплевываю воду взвыв, часть попадает
— Больно, — жалобно скулю.
Со стоном вздыхает и кажется еле слышно проклинает. Наверное меня, больше некого.
Начинает заново осмотр, теперь чуть бережнее, ощупывает пальцами, вздрагиваю, шиплю. Секунды раздумывает и роется в сумке, достаёт аптечку. Какой предусмотрительный оказывается, и такое с собой есть. Несёт в душ, не церемонясь с мылом моет обе ноги, тут я злорадничаю. Будто почувствовав, вскидывает голову сверкнув глазами.
— Отработаешь.
— Чего?
Не говорите мне, что оборотни читают мысли. Совсем бредить начинаю, накрывает лёгкое головокружение. Веки опускаются, а он уже несёт обратно. Насухо вытирает, довольно осторожно и чем-то обрабатывает, терплю сжав зубы до скрежета, пальцы в кулаки, упираясь ими в постель, задрав лицо к потолку зажмурила глаза. Щиплет адски, выжигает живую плоть. Пульс так громко бьётся где-то в горле, что кроме него ничего не слышу. Больше нет сил выносить боль. Стоило только подумать, как бедро пронзило острым. Распахиваю в шоке глаза, вводит неизвестное лекарство через шприц. По телу пробегает холодная дрожь. Дышу громко через рот, а он собирает аптечку, закончил, ступня перебинтована. Засовывает в сумку.
— Сиди как мышь, из номера ни шагу. Скоро вернусь, наверное.
Посмотрел внимательно, показалось хочется сказать мне ещё пару слов. Почти вышел, остановился.
— Переодеться найдёшь, — взглядом указывает на свои вещи.
Хлопает дверь, запирает на ключ.
Зашибись. Где все, где мои вещи и что дальше делать. Он то точно знает, что собирается делать, а я… Одна, практически голышом, брошенная в номере. Телефона, карточек, даже мелочи, ничего нет у меня.
Предположительно к обеду так и не вернулся, у меня есть поллитровая бутылка воды и на этом всё. До вечера продремала, уснуть нормально не получалось, нога болела от стопы и до самого колена. Когда стало темнеть решила, надо что-то делать. Для начала прийти в себя. Нашла одну из его футболок, поморщилась брезгливо, вспоминая дылду в похожей, но всё же взяла. Развязала бинт и осмотрела сама, проткнула и довольно сильно, отёк спал, только покраснение вокруг раны и всё залито йодом. Садист, сжёг кожу вместе с заразой. Что он мне вколол? Явно не обезболиващее, рубит в сон, а спать никак, дико болит.
Доковыляла, приняла душ, по всему телу слабость, валит с ног. Неплохо было бы поесть, параллельно думаю, как выбраться из номера, если монстр так и не вернётся. Успеваю напялить футболку, как слышу ключ поворачивается в замке.
Затаив дыхание оборачиваюсь, при появлении нет желания выдохнуть. В руках два пакета, по лицу не прочесть как обстоят дела.
— Уже ходишь, замечательно.
Бросает на постель белый из пакетов. Словно собаке кость, хочется отшвырнуть, но я вместо этого вытряхаю содержимое на коричневое покрывало. Бледно-голубой в синий цветочек сарафан на тонких бретелях. На монстра и снова на вещь, ткань приятный трикотаж, длина хоть задницу прикроет… К нему похожего оттенка сандалии из лаковых ремешков на сплошной подошве. Размер мой и то и другое. Внимательный, знающий или кто
— Не слышу критики.
Сам из крафтового пакета достаёт контейнеры с едой. На двоих судя по порциям. Тут ухмыляюсь. Он и один столько съедает. Пластиковые вилки и две бутылки нулёвки, одну сразу открывает и отпивает.
— Сопьёшься, — бурчу под нос, покосившись на сарафан.
Критика останется в моей голове. Купил одежду, обувь, бельё видимо не входит в образ девушки рядом с ним, должна быть всегда доступна. Хорошо туфли на пятнадцати сантиметровой шпильке не прилагаются для стриптиза на ночь.
— С нулёвки, — усмехается невесело.
Настроение заметно опасное, но молчать не получается.
— Нулёвка тоже развозит.
— Кого? Тебя? — улыбка озаряет лицо. — Нулевка развозит, а пара коктейлем слабеньких вырубают напрочь. Жалкое зрелище.
Нарочно провоцирует, дышу чаще.
— Из жалости таскал на руках и привёз домой? — лови ответку.
Еле заметно прищуривается на меня. Пальцы-то оказывается потряхивает, разорвать упаковку с вилками не получается. Плюхается рядом, вырвав из рук вскрывает зубами и бросает мне. Наплевав на пристальный взгляд забираю контейнер с салатом к себе на колени.
Смотрит, лыбится пакостливо.
— И уговаривать не надо, с ложечки кормить, достаточно денёк голодом поморить.
Если сию секунду не перестанет обижать меня, наброшусь с вилкой. Уже близка к закипанию. Намеренно цепляет зачем?
— Доедай и в душ, поможешь мне вымыться.
Чуть не подавилась.
— Сам себе поможешь.
Придвигается ближе приподнимаясь сесть. С трудом проглатываю и знаю, отошью, чего бы мне это не стоило. Через голову стаскивает футболку, забирает вилку, так близко, что чувствую запах кожи, уже знакомый, даже помню на вкус.
— Я неизвестно на чьей стороне, возможно не на твоей, — упираюсь ладонью в грудь, удерживаю дистанцию.
Поцелуя не будет. Настаивать не стал, поднялся и демонстративно окончательно разделся. Гад, силюсь смотреть на аппетитные куски мяса, они ещё тёплые, а глаза желают любоваться сильным телом. Ощущать эти руки… Дура! Остынь!
Пока купался, я закончила ужин, запивать пришлось водой. Бросил полотенце, стащил покрывало и рухнул посередине. Сразу уснул.
Глава 33
Проснулась с трудом и только потому, что мучила жажда. Мысль о воде мгновенно отошла на второй план. Руки о которых грезила ночью, крепко обнимают прижав к груди, дышит еле ощутимо в шею чуть ниже уха. Мурашки спазмом пронеслись по спине. Сжал сильнее, легонечко коснулся губами, прошибло током в районе поясницы, чудом не застонала. Чувствую как касаясь кожи, улыбается.
— Прекрати, пожалуйста, — шёпотом прошу.
— Себе не доверяешь?
— Тебе.
Перестал целовать, но не отпустил, откинул голову назад. Судя по позе спим так давно. Накануне после того как он уснул, я ещё долго скиталась. Сама себе перевязала ногу, боль конечно это не сняло, казалось вроде полечила, попытка заглушить самообманом. Прекрасно понимаю бинт не нужен, полазить без спросу и поискать пластырь, плохая идея. Столько наглости набрать в себе не удалось.
В результае постирушек, под футболкой я как и он, в чём мать родила. Так понимаю знает об этом, давно задралась моя импровизированная сорочка. Если продолжит растекусь блаженной лужицей через секунду. Просто обнимает, а я чуть не дрожу от нетерпения, почти мечтаю о продолжении. Захотелось горько взвыть. Жуть, когда тело и разум не в ладах.