Оборотни Его Величества
Шрифт:
– Только с крыши в сугроб, с лопатой в обнимку, – вспомнив что-то смешное, фыркнула девушка.
– Хе-хе, – умилился архитектор. – Значит, будут с Бантиком на пару учиться.
– То есть?
– Я останусь на корабле и оборву ваш след. Но Бантика возьмете с собой. Забавная ж тварюшка, жалко будет, если погибнет.
– Нам очень пригодился бы маг, к тому же как я справлюсь с вашим мантикэром?
– Единственной проблемой Бантика была Вилетта, а теперь и той нет. Он сообразительный и послушный, как собака, но и кошачьего в нем немало. Глянулись вы ему,
– Но сами вы не сможете телепортироваться.
– Я остаюсь, – повторил Шумор тверже. – Если пойду с вами, Эданэль первым же вцепится мне в глотку, и объясниться не даст. В Равенне меня ждет виселица, а прятаться, как крыса по норам, не хочу. И в Скадар теперь вернуться не могу: Гел за дочку с меня в буквальном смысле шкуру спустит. Да и потом… устал я, повелительница.
В последнее время маг все отчетливей понимал, что этот выбор правильный. Прежняя жизнь уважаемого архитектора закончилась, а новая была ему не нужна.
Кэссиди посмотрела на безмятежную морду волка, затем – на Бантика, в недоумении трогавшего лапой бывшую мучительницу, которая почему-то не пыталась с визгом убежать, как обычно.
– Ну что ж, личным войском я почти обзавелась, теперь и палач есть. Где б еще найти главного повара, лекаря, а самое важное – золотаря? Давно подозреваю, что нынешние – Геллерины выкормыши, вот сами и отправятся крокодилов кормить.
– Будьте добрее, повелительница.
– Добрее? – Девушка усмехнулась. – Два плюса никогда не сойдутся, а из нас двоих Дан белый и пушистый. Для кэссарицы это непозволительная роскошь. Но ради вас я ненадолго поменяюсь с Даном ролями. Император Аристан узнает о том, как вы нам помогли.
– Было бы совсем неплохо. А теперь поторопитесь… кэссарица.
Бывают моменты, когда торопишься пожать собеседнику руку и разбежаться, а порой прощаться совсем не хочется, но надо, и поскорее. Многое осталось недосказанным. Еще больше – не прощенным. Но маг знал, что кэссиди и без слов поняла его, а со временем, быть может, и другие поймут.
Девушка намотала на руку поводок Бантика и обняла волка за шею, сверкнув рубином. Шумор хорошо помнил этот перстень и догадывался, почему он сменил владельца. Портал, активированный не волшебницей, оказался на удивление чистым, без ряби, разводов и прочих «помех», какие даже у Геллеры случались. Последними в зеленом мареве исчезли две пары глаз, видевших в бывшем архитекторе Хорэе Шуморе не предателя, а героя.
Потом он активировал заклинание, выпившее силу либра до капли.
– Только кровью смывается грех преступления клятвы, – уже вслух повторила Кружевница.
Чуть раньше ее мраморная чаша отражала пригород Равенны, а боги Линий наблюдали схватку между аватаром и тварью, прозванной Цирюльником. Теперь же на закатных волнах океана покачивались полыхающие обломки, и к пикам Поднебесной Цепи тянулся дымный хвост. Магистр земли не увлекался огненной магией, но, чтобы взорвать корабль, хватило одного простенького мощного заклятия, нацеленного на пороховые бочки.
– Ты…
– Ты сама обманулась, как и все остальные, – возразила богиня Судьбы. – Да, первым я выбрала клятвопреступника, но имени не называла. Арвиэль ошибочно счел себя тем, кем никогда не был и не станет, а вы ему почему-то поверили и следили совсем не за тем. Произошло то, что должно было произойти: настоящий предатель кровью выкупил свою душу из Бездны. Ты чем-то недовольна, Седьмая?
– Всем я довольна, – проворчала среброволосая. Старшая сестра знала, что Привратница не согласится на мерзкого изменника вроде Шумора в обмен на спасение Эданэля, поэтому и не назвала имени предателя, а в ответственный момент переключила всеобщее внимание на «потенциального смертника».
– Тогда верни моего офицера и забери коня.
– Коня?! Ха! Обмен неравноценен: этот червяк не дороже пешки.
– Равноценен. Этот человек, возможно, спас будущих повелителей Скадара.
– Правда? – обрадовалась богиня Любви. – Тогда я слетаю пошепчу им на ушко.
– Пока что они слушают только шепот нашего брата, – усмехнулась Кружевница.
Алмазный Тур, дарующий смертным не только силу воли, но и поистине бычье упрямство, с вызовом сверкнул глазами на старшую сестрицу, капризно дующую губки.
– И все же ты должна мне три фигуры за Эданэля. – Привратница сердито побарабанила пальцами по алтарю, но коня забрала, а офицера вернула на позицию. – Признаться, ты меня удивила, когда назвала имя своего л’лэрда, но учти, что эту фигуру тебе уже не отыграть обратно.
Совсем недавно Шантэль в одиночестве коротал остаток жизни в своем особняке и готовился к встрече с Привратницей. Он многое успел, а для других сделал еще больше, и о скорой смерти не сожалел, полагая, что ничего нового его уже не ждет, но… Компания бестолковых оболтусов заставила его вспомнить, что когда-то он не только язвил, но и шутить умел, а еще любил танцевать. В общем, сделал верный вывод: возраст – это не синоним старости. Это опыт, которым нужно делиться с другими, а не ждать Привратницу на пороге. Теперь жизнь «помолодевшего» л’лэрда подорожала стократ.
Не то чтобы богиня Смерти желала Шантэлю скорой гибели, но этот эльф был любимцем старшей сестры, баловнем самой Судьбы. С ней Привратница испокон веков чисто по-женски соперничала, но раньше не выигрывала… Почти никогда.
Глава 20
Тусклый малиновый диск повис над Равенной. За дымом не было видно горизонта. Огонь копошился в городе, как зверь в брюхе пойманной добычи: деловито, с утробным ворчанием обгладывал остовы зданий, ворошил пепел в парках, теребил останки того, что сутки назад дышало, двигалось, любило – жило. Рухнувшая мастерская некогда принадлежала гончару – вперемежку с кирпичами тут и сям лежали осколки битой посуды. Удивительно, что крохотный фонтанчик уцелел.