Оборотни космоса
Шрифт:
Медеро не верила своему счастью.
Всего неделю назад она ходила понурая и увядшая, выполняя поручения, как заводной солдатик. Полночь без сна, учёба по инерции, в сонливом равнодушии. От всех Медеро слышала лишь одно слово: «Надо». Надо вставать по звонку, надо умываться, есть, пить таблетки, надо идти в школу, готовить домашние задания. Надо быть аккуратной, сдержанной, весёлой...
А зачем надо?.. Кому это надо? Лично Медеро всё было безразлично. Она потеряла интерес к учёбе – так сказала докторица. «Перестала соотносить своё поведение с потребностями выполнять
Мамаша была заодно со всеми: «Сколько можно хныкать, носом хлюпать? И всё из-за какой-то свинки?»
Не какой-то, а самой дорогой и любимой! Как им объяснить, что произошло в душе, когда Медеро держала в руках Луду, безвольно обвисшую, как тряпочка, с запрокинувшейся головкой? А ведь Медеро всем успела рассказать, что скоро у Луды будут малыши, и соседские ребята уже организовали очередь, чтоб разобрать свинят, теребили родителей насчёт квоты на домашнего зверька, ждали, готовили коробки с мягкими подстилками. И вот – умерла!..
Слёзы душили Медеро каждый раз, когда она вспоминала свою любимицу. Девочка впервые осознала, что такое смерть, что каждый – и она тоже – может умереть в любой момент. Это тяжёлое, ужасное знание вырвало её из беззаботного мира детства.
Подружка, желая утешить Медеро, вернула ей полугодовалого сына Луды, но прежней радужной жизни возвратить было нельзя.
Поэтому, когда объявили конкурс на двух лучших свинок в подарок Большому Другу, Медеро решила принять в нём участие. Она пошла в отборочную комиссию ещё и затем, чтоб доказать, что не «оторвалась от людей» и не «занимается самокопанием».
И – о чудо! она выиграла! Прошла оба тура, а в финале её свина выбрал безошибочный компьютер. Мамаша на радостях чуть не раздавила дочку в объятиях, сестрица Олес вихрем кружилась с Меде по комнате, вопящие Бакра с Тарьей чуть на ушах не ходили, а малыш Бун, видя их необъяснимое буйство, от испуга разревелся.
Общество любителей свинок наградило Медеро премией в сотку крин, а школа дала на две ночи освобождение от учёбы. Все две ночи мамаша таскала дочурку по магазинам, замотав её до изнеможения примерками, зато теперь у Меде была самая лучшая блузка, приталенная курточка, комплект шорт и носков под цвет и лакированные сандалии.
На церемонию в правление Общества их пригласили письмом, которое принесла не пневмопочта, а живой курьер с рельефными бронзовыми свинками на воротнике форменной куртки. До сих пор столь почётный почтальон не заходил в квартал! Держа нарядную Медеро за руку, мамаша шла гордая и ликующая, блестя глазами и торчком поставив уши. Медеро несла переноску со свином, прижимая её к груди. Сын Луды тоже волновался и то стрекотал, то попискивал.
В актовый зал, к неудовольствию мамаши, пропустили одну Медеро. Служители правления потребовали сдать мобик с видеокамерой: «Здесь съёмка запрещена», – но мобика у Меде не имелось. Они детектором поискали на ней спрятанную электронику, не нашли, и только тогда открыли входную дверь.
Она робела и сжималась среди незнакомых людей. А вдруг «уронишь честь» или «запятнаешь репутацию»? Очень не хотелось выглядеть глупой или невоспитанной. Сделаешь что-нибудь не так, и все скажут: «Из какого корня пришла эта невежа?» или «В какой школе
Но кругом было так красиво и спокойно, с потолка лился мягкий матовый свет, все были великолепно одеты. Медеро присматривалась осторожно, чтоб никого не раздражать слишком пристальным взглядом. Здесь были наогэ и наоси в парадных жилетах, с пристёгнутыми на прямой хват кортиками, эфесы которых сверкали, как драгоценные камни. Граждане высоких званий – многие в ведомственных мундирах – приятельски беседовали с людьми кланов. Вдоль низкого помоста для сидения прохаживались военные с узорами и без. Ой-е, какое важное собрание!.. Тут не знаешь, как стоять и что сказать. Очень хочется забиться в угол... Кто же этот Большой Друг, ради которого здесь собралась такая публика?
К ней подошла прелестная молодая дама-распорядительница – само воплощение доброты! – в модном кардигане, дружески улыбнулась:
– Кога Медеро?
– Да, мотагэ, здравствуйте, – принуждённо выдавила девочка, неловко обозначив поклон.
– Какое прелестное у тебя имя! Уверена, мы с тобой отлично проведём церемонию. Смотри, как здорово мы выглядим вместе! – Она повернула Меде, и та увидела, что стоит не у стены, а у огромного зеркала. В самом деле, её наряд и одежда мотагэ сочетались на удивление мило. Медеро стало легче на душе, и она искренне вернула даме улыбку.
От группы граждан, негромко говоривших между собой на паркетном пространстве в центре зала, отделился и направился в их сторону сухощавый мотаси в скромном костюме пепельного цвета. При виде дамы, ворковавшей на ушко Медеро, он довольно сузил бледные глаза и едва заметно дёрнул ушами, а узкие губы его шевельнулись, как бы приготовившись к началу речи.
– Мичел, это наша победительница? Чудесно... О лучшей героине церемониала я и не мечтал. Давно ли ты занимаешься свинками, кога?
Оу, здесь умели утихомирить душевное волнение и расположить к себе! Набравшись храбрости, Медеро честно сказала мотаси, что содержит свинок уже год, какая была свиноматка и от кого приплод. Даже упоминание о Луде далось ей без слёз.
– Вот, пожалуйста, взгляните! он – её сынок.
Пепельный мотаси внимательно осмотрел зверька, одобрил его стати и дал пару дельных советов по содержанию свинок. Сразу видно – знаток. Медеро и ещё бы с ним поговорила, но тут пепельного позвал узорный желтоглазый офицер – левый глаз с бронзово-чёрной меткой на радужке:
– Верховный бухгалтер, вы надолго отвлеклись на дам?..
– Прошу прощения... – Собеседник Медеро откланялся.
– Давай я познакомлю тебя с другим призёром, – повлекла её дама Мичел. – Его зовут Гутойс Гира.
Мальчик из нао был примерно трёхгодка, но уже подросший, стройный и сильный, с разрезом глаз, как у актёра Эонке, что играет в сериалах про солдат. Медеро качнула головой, склонив её набок с некоторым кокетством, как полагается делать перед сверстником из клана, – и это ей удалось должным образом. Успехи её окрыляли, она себе нравилась, да и мальчик был хорошенький, как игрушка. Меде удивлялась тому, что она живёт на свете уже безумное число лун – а здесь почему-то не бывала!
– Позвольте поинтересоваться, какой породы ваша свинка? – вежливо спросил Гира.