Оборотни: люди-волки
Шрифт:
Затем Уилсон наводнил все окрестности полицейскими — более 200 офицеров было вызвано дополнительно в попытке выследить членов секты — впрочем, без особого успеха. Среди местного населения бытовало мнение, что члены секты могут превращаться в леопардов и станут преследовать тех, кто на них донесет. Уилсон, однако, решился устроить ловушку. Он выдал одного из своих подчиненных за сына местной женщины из расположенной неподалеку деревни, где произошло несколько нападений, и подговорил его пользоваться тропинкой, на которой, по сообщениям, часто видели членов секты. Затем он посадил своих людей в засаду в кустах и стал выжидать. Когда замаскированный под деревенского жителя полицейский шел по тропинке, на него внезапно напало странное существо, одетое в леопардовую шкуру и маску, с массивной дубинкой в руках. Между двумя мужчинами завязалась драка, но прежде чем подоспело подкрепление, «человек-леопард» раскроил полицейскому череп своей дубинкой и скрылся в зарослях. Однако оказалось, что полицейский успел оставить тому по себе память в виде серьезного ножевого ранения, и Уилсон распорядился искать тяжелораненого. Тем не менее первоначальная проверка по деревням не дала результатов. Тогда у Уилсона возникла новая идея: он поместил тело убитого констебля на открытом месте в главном полицейском лагере, но распорядился держать его под неусыпным наблюдением. Последствия решения его не разочаровали. Когда стемнело, фантастическая на вид фигура в леопардовых шкурах и с огромным металлическим «когтем» прокралась в лагерь
Рассказы об убийствах и о кровавой секте, скрывающейся где-то в африканских джунглях, члены которой могли превращаться в леопардов, просочились в Европу. Они всколыхнули прежние страхи и опасения по поводу людей-оборотней, неразрывно связанные в западном сознании с язычеством и злом. В 1950-м — начале 1960-х гг. эти страхи усилились, будучи по ассоциации связаны с революционной и политической борьбой, когда поднимающийся прилив «черного самосознания» захлестнул некоторые африканские страны, встревожив тамошних колониальных хозяев. Призрак африканского оборотня, «человека-леопарда», оказался, пожалуй, столь же устрашающим образом, как и вервольф в средневековой Европе. Как и вервольф, он, возможно, напомнил цивилизованному человечеству о существовании грубой и кровожадной стороны его, цивилизованного человечества, натуры.
Львиные культы
Но леопард был не единственным ужасом, пришедшим из Африки: в центральных районах континента процветали «львиные» секты. Во многих отношениях они были схожи с «леопардовым» культом западных земель Африки, а в отношении жестокости — особенно. Лев с давних времен обрел в общественном сознании совершенно особый статус. Его образ был связан с королевским величием, и лев удостоился титула «царя зверей». В Древнем Египте львица напрямую ассоциировалась с богинями Баст и Сехмет, которые изображались сидящими на троне с львиной головой на плечах. Мумии больших кошек были найдены в некоторых значительных захоронениях — таких, как гробница Майи, кормилицы фараона Тутанхамона. Греческий историк Диодор Сицилийский (I век до н. э.) в 3-м томе своего труда «Историческая библиотека» пишет о западноафриканских кушитах (племени из южной Эфиопии) как о людях, превыше всех богов «почитавших льва». Они были одним из древнейших народов континента — и, соответственно, их боги также были в числе древнейших. Одним из них был Апедемек, который часто принимал облик громадного льва. Время от времени Апедемек нисходил на землю, вселяясь в некоторых правителей и снабжая народ кушитов указаниями и пророчествами. В жилах их правителей текла львиная кровь, и, в соответствии с легендой, она отчасти перешла в народ древних евреев, когда царица Шебы, [23] происходящая из кушитского рода, забеременела от царя Соломона и родила Менелека, [24] от которого вел свою родословную последний император Эфиопии Хайле Селассие. Последний также имел титулы «лев Юга» или «лев из колена Иудова», и его до сих пор почитают члены растафарианского движения — за смешавшуюся с его собственной львиную кровь, обеспечившую ему влияние и авторитет.
23
Царица Савская.
24
Или Менелика; другие варианты его имени — Уольдэ-таббиб, Байна Лекхэм.
В древнем Вавилоне львица также считалась воплощением богини Иштар и даровала свою силу многим вавилонским царям.
Однако в 1920-х гг. «львиный» культ приобрел сравнительно новую и более мрачную окраску. Около 1925 г. британское правительство центральной Танзании сообщило о том, что более 200 человек лишились жизни на территории Сингидии. Поначалу под подозрение подпали львы-людоеды (многие из тел были изувечены, как будто подверглись нападению животных), но впоследствии этот вывод подвергли сомнению. В регионе ходили слухи о группе людей, которые могли превращаться в львов и по наущению местных знахарей-колдунов совершали убийства. Убийства продолжались почти все 1950-е, достигнув пика около 1957 г. «Почерк» этих преступлений очень походил на тот, которым отличались убийства, совершенные людьми-леопардами, и жертвами часто становились очень маленькие дети: одна малышка была вырвана из рук матери «человеком-львом», который выпрыгнул из кустов, одетый в львиную шкуру, и рычал как дикий зверь. Позже четвертованное тело девочки нашли в зарослях. Также поговаривали о том, что в затерянных в джунглях Танзании долинах стоят залитые кровью алтари, на которых приносят человеческие жертвы, сопровождая жертвоприношения странными и омерзительными ритуалами. По слухам, «львиные» культы существовали также в Замбии и Заире, где тоже совершались убийства, напоминавшие ритуальные. В долине Луапала, которая разделяет эти две страны, «львиный» культ считался очень распространенным. На алтарях, скрытых в этой долине, по некоторым сведениям, после убийства местными охотниками льва проводились очистительные ритуалы. В ходе ритуала шаман или знахарь надевал шкуру убитого льва и призывал дух животного войти в его тело, таким образом на время вступая в личный контакт со львом. Эти культы процветали, привлекая внимание на Западе своей скандальной известностью почти все 1960-е гг., после чего, по всей видимости, снова ушли в подполье и исчезли из поля зрения. Хотя вполне возможно, что они и по сей день существуют в некоторых районах Африки.
Другие анималистические культы
В иных культурах, разумеется, существовали собственные культы животных. Почитание медведей и одержимость духом медведя были вполне обычным делом для многих народов Севера, но особенно популярны они стали у финнов. Медведь был центральной фигурой многих финских языческих религий, процветавших задолго до прихода христианства. Древние финны считали медведя сошедшим с небес божественным существом, обладающим многими сверхъестественными способностями (некоторые поверья даже указывали на созвездие Большой Медведицы как на место, откуда пришло это священное создание) — и поэтому достойным всяческого внимания и почитания. Дух медведя, по их представлениям, обитал в черепе животного и был известен под именем каллохонка. [25] Когда медведь погибал или был убит в ходе
25
Неточность: не дух медведя, а дерево, на которое вешали череп медведя (обычно очень старая и почитаемая сосна), назывался каллохонка; оно считалось символом и воплощением мирового древа.
Есть некоторые свидетельства уходящих вглубь доисторических эпох медвежьих культов (возможно, включавших одержимость медвежьим духом) среди неандертальцев (примерно 70 000 лет назад). Останки неандертальцев, перемешанные с останками пещерных медведей, найденные в пещере Драхенлох (Драконьей пещере) в Швейцарии между 1917 и 1921 г., позволяют предположить, что у них существовала некая древнейшая форма почитания медвежьих божеств-тотемов. Возможно, это были охотничьи ритуалы, как и у хомо сапиенс.
На Среднем Востоке предположительно существовали древние культы шакала, корни которых уходят в эпоху египетского Древнего царства (III тысячелетие до н. э.). Бог Анубис, один из главных богов этой эпохи, обладал телом человека и головой шакала, и это представление перешло в более поздние ближневосточные культы, почитавшие собак и шакалов. В обоих случаях они были тесно связаны с культом мертвых. Мумифицированные останки собак найдены в некоторых захоронениях, а шакалы без помех мародерствовали на пустынных кладбищах. Тексты Пирамид (династические надписи Древнего царства, начиная с середины III тысячелетия до н. э.) придают разуму шакала некое сродство с человеческим разумом и идентифицируют это животное с некоторыми правителями. Возможно, речь идет о древнейшем боге-шакале по имени Апу, который пользовался большим уважением в период существования ранней Нильской цивилизации и мог по желанию принимать человеческую форму. Некоторые древнеегипетские монархи объявляли себя воплощениями этого божества, сочетая в себе человеческую и шакалью природу. В арабском фольклоре шакал иногда упоминается в связи с легендами о джиннах — бесформенных и бестелесных духах, странствующих по пустыне и обладающих сверхъестественными силами. По одной из легенд, шакалы даже были когда-то людьми, превращенными в собакоподобных существ этими зловредными сущностями — для собственного развлечения или из злобных побуждений. Вероятно, в дикой пустыне некогда существовали секты, члены которых подражали шакалам и неизменно нападали на неудачливых путешественников, забравшихся в их владения, убивая их.
Но самым ярким примером образа оборотня-перевертыша мы обладаем, наверное, благодаря североамериканским культурам. Вера в оборотничество известна в Америке со времен древней цивилизации майя (250–900 гг. н. э.). В этой традиции представление об оборотнях близко граничит с идеей эйги эйнхамр скандинавов: легенда предполагает, что некоторые люди могут сбрасывать собственную кожу и надевать новую, для человека не характерную, как правило, принадлежавшую какому-либо животному. В Гватемале и Гондурасе такие люди до сих пор считаются могущественными чародеями, которые обычно используют свои сверхъестественные силы для того, чтобы вредить людям. Они известны под именем науаль и обычно принадлежат к женскому полу (свирепые женщины-оборотни, неизменно замышляющие зло против своих несчастных мужей, а порой и против их родственников, особенно когда принимают облик животного). Одним из любимых обличий науаля является форма огромной собаки или койота — это верование, возможно, является результатом того, что такие животные в изобилии водились в дикой местности. В индейском фольклоре как Северной, так и Южной Америки койот считается ловкачом и хитрецом, способным совратить людей с пути праведного, — что-то вроде лисицы в японских легендах — и поэтому неудивительно, что он является частым персонажем легенд о науале. В Мексике такие существа известны как нах'уахль или нагваль и, по легендам, испытывают особенную склонность к поеданию сыра и сексуальным сношениям с женщинами, когда находятся в теле пса или койота. Они также считаются неуязвимыми для железа и питают стойкое отвращение к человеческой одежде.
Североамериканские перевертыши
Благодаря верованиям североамериканских индейских племен мы можем ближе познакомиться с концепцией перемены облика между человеком и животным. Это представление известно целому ряду индейских племен, в том числе мохавкам (чья территория когда-то простиралась от северной части нынешнего штата Нью-Йорк до южного Квебека), у которых такие существа назывались лиммикин, или еналоши, а также сиу и апачам. Среди самых известных племен, где подобные верования были главной частью религиозных воззрений, — навахо, которые называли оборотней «ходящими в шкурах». Эту концепцию следует рассматривать в целостном контексте традиционного колдовства навахо как его составную часть. Слово из языка навахо, которым обозначались перевертыши — наалоши, или еналоши, — буквально означало «тот, кто ходит на четырех ногах», и это позволяет сделать вывод, что по крайней мере какой-то род трансформации, будь то физической или поведенческой, действительно имел место. «Ходящие в шкурах», по верованиям навахо, даже физически отличаются от остальных людей: главное отличие — в глазах, больших и светящихся даже при солнечном свете. Существует поверье, что при непосредственном зрительном контакте «ходящий в шкурах» способен втянуть душу жертвы в свое тело и «украсть ее кожу». Самым мудрым решением считалось всячески избегать такого контакта с любым человеком, подозреваемым в оборотничестве.
В некоторых версиях этих легенд также говорится, что у оборотней черные языки — еще один внешний признак их принадлежности к колдовству — и ядовитая слюна. Такие люди достигали статуса «ходящих в шкурах» путем нарушения какого-либо табу или прямого контакта со злыми или проказливыми духами благодаря своему сомнительному поведению. На гомосексуальность, например, в обществе навахо смотрели косо, и любой, кто практиковал подобные связи (даже тайно), несомненно, притягивал к себе темные силы и становился «ходящим в шкурах». Перевертыши принимали разнообразные обличья — совы, ворона, жука — но наиболее частым вариантом оказывался койот или волк. Оба, по мнению навахо, были хитрыми и злобными созданиями и часто изображались в легендах как враги рода людского.