Оборванные нити. Том 2
Шрифт:
— Сергей Михайлович, вы злостный прогульщик, вы отсутствовали на рабочем месте и занимались своими личными делами. А зарплату за этот день вам начислили. И поллитра молока тоже выделили. Как же вам не стыдно!
Теперь Каширина хохотала уже открыто. Следом улыбнулся и Саблин. Действительно, он после окончания очередной комиссионной экспертизы задержался в областном центре на один день, занимаясь подготовкой к защите, при этом позвонил и Светлане, предупредив, что задерживается, и Сумароковой, которую официально оставил исполнять обязанности начальника на время своего отсутствия, — с просьбой проконтролировать, чтобы в Бюро все было в порядке. Судмедэкспертам, так же, как и некоторым другим
— И кто же на меня настучал? — весело осведомился он.
— Угадайте с трех раз, — предложила зампрокурора.
Но он угадал с первой же попытки. Анонимка.
— Совершенно верно. Так что берегитесь, Сергей Михайлович, в вашем окружении окопались враги. Как вам работается в новой должности?
Ну что ж, раз гора сама пришла к Магомету… И он рассказал Кашириной о третьей холодильной камере.
— Я не понимаю, Татьяна Геннадьевна, — горячился Саблин, — как же так? Женщина тридцати семи лет умирает в городской больнице в девяносто седьмом году, мы вскрываем, ставим «отравление неизвестным ядом», а акт исследования трупа никем не востребован. Это что такое? Как это может быть? Женщину убили, отравили чем-то — и правоохранительные органы на это плюют? Два года назад расчлененка, на городской свалке обнаружены части тела, другие части этого же тела нашли в мусорном контейнере в другой части города, следователь выносит постановление, мы проводим исследование, направляем акты в прокуратуру — и все, глухое молчание. Нам-то как поступать в таких ситуациях? А мертворожденные? С ними что делать? Их никто почему-то не забирает и хоронить не торопится. Почему создалось такое положение, при котором судебно-медицинская экспертиза должна превращаться в свалку для невостребованных трупов?
Каширина молчала. Сергей даже начал опасаться, что погорячился. Наверное, сказал что-нибудь не так, или слишком резко, или вообще предъявляет претензии не по адресу. Теперь Каширина на него разозлится, и их добрым отношениям придет конец.
— Татьяна Геннадьевна, — осторожно окликнул он, — вы меня слушаете?
— Я смотрю текст закона, которым регулируется деятельность ЗАГСов, — донесся ее голос. — Не очень хорошо его помню. Так… так… Но здесь нигде не сказано напрямую, что при регистрации смерти должна быть обязательно установлена личность умершего. Во всяком случае, я не вижу… Может, я что-то пропустила…
Она говорила рассеянно, и было понятно, что все ее внимание действительно сосредоточено в этот момент на чем-то другом.
— Нет, ничего не вижу, — теперь Каширина разговаривала прежним уверенным тоном. — Но вижу другое: смерть человека должна быть зарегистрирована в течение трех суток после кончины. И игнорировать это требование закона ЗАГСы права не имеют. Давайте-ка мы с вами вот как поступим: подготовьте на мое имя письмо с полным перечнем умерших, укажите, когда они умерли, а я, со своей стороны, проверю, на каком этапе находятся уголовные дела или материалы проверок по факту обнаружения некриминальных трупов. Законодательную базу я еще посмотрю повнимательнее, проконсультируюсь со знающими юристами, и если окажется, что работа нашего ЗАГСа не соответствует требованиям федеральных законов, вынесу частное определение в адрес заведующего.
Сергей вздохнул с облегчением. Все-таки дельная она тетка, эта Татьяна Геннадьевна.
Он позвал Светлану и велел ей привести в порядок принесенный старшим санитаром список, написанный от руки.
— Наберите на компьютере, сделайте все записи единообразными, оформите красиво и загоните в отдельный файл, — скомандовал он. — Это
Светлана взяла список и уже открыла было дверь, но Сергей окликнул ее:
— Света, вы знаете, кто из сотрудников Бюро чаще других вспоминает про молоко, когда кто-то отсутствует на рабочем месте?
Она посмотрела с удивлением, потом глаза ее сузились, в них светилось понимание и сочувствие.
— Неужели написали? Вот гады!
— Поконкретней, — потребовал Саблин.
Светлана тряхнула длинной челкой, закрывающей пол-лица.
— Вообще-то про молоко всегда говорит Виталий Николаевич, но это у него шутка такая, все это знают. Но…
— Что — но? Говорите, Света.
— Если на вас кто-то написал, то точно не он. Виталий Николаевич безвредный. Он может схалтурить, но гадости делать не будет. Другое дело те, кого вы обидели, кому на хвост наступили. Виталий Николаевич мог пошутить прилюдно, а кому надо — услышали.
— Ну, — он пристально посмотрел на секретаря, — и кому надо? Светлана, вы здесь работаете с незапамятных времен, только при мне семь лет, и до меня еще Бог знает сколько, вы за это время два раза замуж выходили и один раз разводились. Никогда не поверю, что вы чего-то в нашем Бюро не знаете. Кто написал донос про молоко и зарплату за один день?
Она задорно вскинула подбородок и вытянула руку с зажатым в ней списком.
— Дядя Федор? — изумился Саблин. — Но почему? За что?
— А как вы думаете, сильно он обрадовался, когда вы велели ему трупы из третьей камеры переписать? Это ж надо было каждое тело развернуть, надпись на бирке рассмотреть, с журналом сличить. А трупы не рядком лежат, а вповалку, крест-накрест, их растаскивать нужно. Чего приятного-то? Вот он и разозлился. Они с Виталием Николаевичем когда в курилке сталкиваются, всегда подолгу языками чешут. Наверное, Филимонов по обыкновению брякнул про молоко, а дядя Федор запомнил и на ус намотал.
— Значит, вы уверены, что это не Филимонов написал донос? — задумчиво спросил Сергей.
— Уверена. Виталий Николаевич на это не способен.
— А дядя Федор, выходит, способен?
— О, еще как! — улыбнулась Светлана. — Он и на Двояка анонимки без конца строчил. Хобби у него такое. Все об этом знают. Над ним вся Северогорская прокуратура потешается. И всерьез его писульки никто не воспринимает.
«Ну, и на том спасибо, — подумал он. — Хотя Филимонову я на хвост тоже наступил. Так что как знать, как знать… Ладно, сперва с трупами из холодильника разберусь, защиту переживу, бог даст, а потом уже буду думать о том, что делать с Филимоновым».
ГЛАВА 2
Издерганный проблемами с невостребованными трупами, нервничающий перед защитой диссертации, Сергей о своем дне рождения в этот раз забыл вообще. Ольга видела, в каком он состоянии, и ничего о праздновании не спрашивала. А праздновать-то было что: все-таки сорок лет, не кот начхал! Но Саблину было не до праздников: защита должна была состояться 18 декабря, день рождения же приходился на 17-е число, когда диссертанту следовало уже находиться в областном центре.
Однако Петр Андреевич Чумичев, как выяснилось, ничего не забывал вплоть до случайно оброненных в его присутствии фраз, и о том, что его друг должен защищаться на следующий день после сорокалетия, помнил очень хорошо. За два дня до того, как Сергей улетал в область, Чума позвонил с предложением прилететь на банкет по случаю защиты.
— Да какой там банкет! — вяло отмахивался Сергей. — Скинемся с двумя другими соискателями, которые вместе со мной в одном Совете будут защищаться, организуем ресторан, пригласим весь состав Ученого Совета и рецензентов, вот и весь банкет.