Обоюдный фол
Шрифт:
Накрываю в столовую гранолу с ягодами и йогуртом, блинчики, две яичницы. Не знаю, с чего именно родителям захочется начать день, а я…приличная какого-то хрена девочка. Надо оставить это, прекратить заботиться о ком-либо. Глубоко вздыхаю, понимая, что снова пыталась сделать все, только бы угодить маме и папе.
Итак, с чего начать день. Они благодарят за завтрак и за ним переходят сразу к нашим с Ридом отношениям. Видимо, им хватило вчерашнего часового разговора о моей учебе, я не сказала и слова про курсы фотографии.
—
— Да, стоит.
— Это противоречиво, Кейтлин. — говорит папа.
— Не думаешь, что все это звучит как мезальянс. Вы с детства… — мама.
— Четыре года. — пытаюсь оставаться спокойной — Это звучит из ваших уст глупо, словно инцест.
Папа положил приборы на скатерть.
— Между вами химия. Люди чувств замечают такое. — “разумеется”.
— О, как и люди с глазами, дорогой. — с тем же сарказмом, что у меня в голове, мама.
— Так что ваши отношения в нынешнем виде на этапе страсти и влечения.
Меня слегка трясет. Папа смотрит снисходительно своими бледными голубыми глазами. Меня не смущает, что по сути он говорит о сексе.
— Подумай об этом, прежде чем такой парень как Ричард отнимет твое свободное студенческое время.
Да, он отнял целых четыре года, промолчав на обвинения Брюса.
— Я тебя услышала. — агрессивно режу блинчик.
— Кейтлин Фейнман. — строго мама на мои жесты.
— Боже, что вы желаете услышать? У нас отношения, я взрослый человек, учусь в лучшем учебном заведении мира.
Им не удасться меня корить даже деньгами, я живу и учусь на открытый трастовый фонд дедушки по маминой линии. Он был довольно консервативен, так что обеспечил миллионом с небольшим только меня, не Брюса. Это огромные деньги, но не для владельца сети элитных галерей и успешного акционного пакета, и уж точно не для четырех лет обучения в Гарварде.
— Это не погубит мою жизнь. Мы встречаемся три месяца. — на самом деле меньше — И все хорошо. Давайте не усложнять.
— Ладно. — приподнимает руки папа, словно сдается — Делай, что пожелаешь. Ты взрослый и образованный человек, так что должна сама знать, что старшие в таком обычно правы.
— Может беседа с Брюсом тебя убедит. Они все же лучшие друзья, не думаю, что он будет “за”.
Отлично. Просто отлично.
Рид: Мы сбегаем или уходим?
— Телефон за столом, Кейтлин. — вздыхает, словно разочарованно, мама.
— Я уже не за столом. Увидимся… — не знаю когда.
На мне нет куртки, а сегодня довольно ветрено. Рид набрасывает на плечи кожанку с Бэмби. Я оставила ее в машине.
— Думаю, все же сбегаем. Только что заявила, что взрослая девочка, так что…
— Нам нужно купить мотошлем и новый мяч.
— Именно так и мечтала провести день с тобой в Сан-Франциско. — улыбаюсь — И избегать Брюса.
— Завтра не получится.
У
— В компании его можно пережить.
Мы едем по таким знакомым улицам. Не могу сдержать хихиканье.
— Бэмби?
— Ты представлял это?
— Ни разу.
— Я обещала тебе верить, но не в этот раз.
Он низко смеется, и я это обожаю. Еще, кажется, Рид забыл свой гель для волос, так что кудряшки чуть пушистые, загар с Орландо почти сошел, еще пара раз терки спины и от него почти ничего не останется. Я снова хочу с ним в душ.
— Мама передала тебе маффины. — он протягивает контейнер с заднего сидения.
Это кстати, я толком ничего не ела за завтраком.
То, что происходит — детская мечта наяву, как и когда Рид пробирается ко мне в комнату в час ночи. Сомневаюсь, что Брюс спит, мы говорили пару часов назад ни о чем, не поднимали тему драфта или моего парня, просто обменивались фактами, как было с родителями. Мне ужасно противно от этого, еще несколько месяцев назад брат был главным человеком в моей жизни, а теперь я заменила его.
— Милый, ты такой милый. — говорю шепотом, когда Рид заходит в комнату и запирает ее.
Он пролез через окно в коридоре. Парень делал это уже один раз, когда меня перед фотосессией на альбом средней школы облили краской для волос. Я сбежала домой. Брюс не заметил, а родители не знали. Не догадывалась, откуда де Гир вкурсе, но теперь…парень всегда был рядом. Он помог смыть большую часть краски, пускай остатки цвета и остались на моих светлых прядях.
— Правда?
— Над нами Брюс, в паре стен — родители. — говорю ему в губы.
— Ты перечисляешь факты.
— Ты не умеешь не доставлять мне удовольствие, а я не умею быть тихой. — мы уже на кровати.
— Пора научиться, как птенцов бросают из гнезда. Что будет, если не полетит?
Я пытаюсь не смеяться одновременно с этим не стонать.
Мы еще в одежде, я в клетчатой флисовой пижаме, в которой обычно смотрю вместе с Ридом фильмы или делаю домашнюю работу. Она не предназначена для секса, в принципе, как и любая одежда.
Я лежу поперек кровати, так что Рид толкается в меня бедрами сквозь ткань, прикусывает мою шею, я же кусаю ткань рукава, чтобы не издавать звуков.
Обхватываю парня ногами, целую, сама трусю бедрами об его черные джинсы. Сильно кусаю губу, дразня, и кажется, чувствую вкус крови, но это неважно. Затыкаю рот Рида своим, потому что он собирается еще сильнее нарушить тишину. Радует, что кровать стоит настолько твердо, чтобы выдержать мой вес и девяноста килограмм баскетболиста. Блядь, меня так заводит, как он играет, когда-нибудь прямо на площадке…
Избавляемся от низа одежды, руки Рида проскальзывают под мою пижаму, сжимают грудь, пальцы находят соски. Давай же, Кейт, ты справишься, но молчать наравне со сдерживаемым оргазмом.