Обозначенное присутствие
Шрифт:
– Не кричи, – попросил его Дронго, – где машина, которая нас ударила?
– Сбежал негодяй, – зло ответил Асадов, – но вы не беспокойтесь. Мы их номер записали. Уже сегодня вечером их арестуют. У нас столько свидетелей…
– Подожди, – устало выдохнул Дронго, – скажи – какой у него номер. Кто-нибудь точно записал?
– Конечно, записали. Сразу несколько человек их номер видели. Наш водитель тоже видел. Сто тридцать пять. И буквы записали, и код города. Я вам говорю, что сегодня вечером мы их возьмем.
– Опять «мы», – покачал головой Дронго, –
Асадов набрал номер телефона и испуганно протянул аппарат Дронго.
– Добрый день, Роман Тимофеевич, – сказал несколько затрудненно Дронго. Нога болела все сильнее, – скажите, пожалуйста. Машина, которая сбила вашу супругу… Там номер был сто тридцать пять?
– Я могу прочитать вам весь номер. Но там было именно сто тридцать пять, – подтвердил Ищеев, – и это был черный джип. Вы его нашли?
– Кажется, да. Спасибо. Я вам потом перезвоню, – он убрал телефон, посмотрел на притихшего Асадова.
– Это поддельные номера. Именно машина с такими номерами сбила Нину Алексеевну. Вы ничего не найдете. Они уехали в лес, чтобы снять номера и поставить другие.
– Но ведь был сильный удар, – возразил Асадов. – Они должны будут где-то чинить свою машину.
– Это другое дело. Пусть в милиции ищут именно такую машину. А номер этот поддельный, его вообще не существует.
Он закрыл глаза. Услышал, как уносят Эдгара. Затем подошли и к нему. Уговорили его лечь на носилки. Когда его уносили, он все еще слышал громкий голос Руфата Асадова, рассказывающего, как именно произошла авария. Потом он словно провалился в какой-то сон, ему сделали укол. Проснулся он ближе к вечеру. В палате было тихо. Он поднял голову. Рядом лежал Эдгар Вейдеманис. Одна нога у него была поднята, и на ней белел гипс. Рука тоже была перевязана. На правую половину лица тоже наложили повязку.
– И как я выгляжу? – неожиданно спросил Эдгар.
– Хуже некуда, – признался Дронго, – хорошо, что ты живой.
– Ничего хорошего. Сломал ногу в двух местах, сильно порезал руку и щеку. Ты отделался гораздо легче. Посмотри на себя. Порезал лицо и руки. Но, в общем, все кости целы. Мы, наверно, смогли сгруппироваться, когда машина переворачивалась. Так бывает в автомобильных авариях. Обычно выживают дети и пьяные, они не напрягаются. Или хорошо подготовленные люди.
– Надеюсь, что мы пока не относимся к пьяным, – пошутил Дронго, – а из детского возраста мы уже давно вышли.
– Ты чему радуешься? Эти сволочи нас достали. Как только они показались из-за деревьев, я сразу понял, что они не хотят выезжать на шоссе. Они появились, чтобы нас опрокинуть.
– Нужно было резко уходить в сторону. Я уже успел проверить этот джип. Можешь не верить, но номер совпал с номером той машины, которая сбила Нину Алексеевну. И такая же марка машины.
– Так я и думал. Значит, это были ее убийцы.
– Почему во множественном числе?
– Их было двое. За секунду до удара я успел заметить две тени за стеклом.
– Уверен?
– Думаю, что да.
– И
– Теперь уже ничего не поделаешь. Я попросил вызвать сюда Кружкова. Леонид скоро приедет.
– Ты давно пришел в себя?
– Когда гипс накладывали. Я орал так, что сбежалась вся больница. А ты даже не слышал. Тебе сделали укол. Они боятся, что у тебя сотрясение мозга. Тебя будут тщательно обследовать.
– Нет у меня никакого сотрясения.
– Это еще неизвестно. Ты лучше ложись и не двигайся.
– Который сейчас час?
– Восьмой.
– Жаль. Я не успел позвонить сегодня днем Мастану Халиловичу. Думал, что успею позвонить вечером.
Он откинулся на подушку. Голова кружилась.
– Неужели действительно сотрясение мозга? – разозлился Дронго. – Только этого мне не хватало.
– Хочешь хохму? – неожиданно спросил Вейдеманис.
– В нашем положении только хохмы и слушать, – буркнул Дронго.
– Нет, но это действительно забавно. Ты знаешь, куда мы попали? В больницу, где находится Лиана Сазонова. Только она на втором этаже лежит, в люксовой палате, а мы с тобой на третьем, в обычной. Смешно?
– Не очень. Скорее глупо. Так нелепо подставились. Мы обязаны были предположить, что наши вопросы вызовут такую реакцию у преступника. Такая глупая самонадеянность. Никогда себе этого не прощу.
– Это на нас Асадов так подействовал, – улыбнулся Вейдеманис.
– Он руководил операцией по нашему спасению. Похоже, он был там единственным, кто не растерялся.
– Незаменимый человек. А если все это он и организовал? Он имел ключи от квартиры Гасанова, он точно знал – какое белье куда стелят. Он мог убрать прачку, которая, очевидно, знала его секреты. И он вполне мог организовать нашу аварию. Все совпадает.
– За исключением одного момента. Зачем? Мы с тобой уже неоднократно это обсуждали. Как только исчезает Мастан Гасанов, Асадов сразу превращается в полное ничтожество. Ты же видел, даже супруга Гасанова не пускает его в дом.
– А если он выполняет чей-то заказ?
– Тогда нужно найти основного заказчика. За рулем джипа, который нас ударил, тоже были посторонние люди.
В палату вошли двое врачей. Мужчина и женщина.
– Он уже пришел в себя, – кивнул мужчина, – можно будет везти его прямо сейчас. Нужно будет сделать энцефалограмму. Проверить его мозг и давление. Сразу делайте снимки и обследуйте на предмет скрытых ушибов.
– Хорошо, – согласилась женщина.
– Может, сначала спросите у меня? – подал голос Дронго.
– Ничего спрашивать не будем, – возразил врач, – прямо сейчас и начнем.
– Кости целы. Мы уже все проверили, – доложила его коллега.
Дронго закрыл глаза. Теперь нужно успокоиться и вспомнить все, что было в этот день. Если он получил сотрясение мозга, то это не просто осложнит его расследование, но и скажется в будущем на его работе. Он незаметно вздохнул. Нет, он отчетливо помнит весь день. Или память не имеет никакого отношения к подобным травмам?