Обращая сумрак в свет
Шрифт:
– Да, это я, – вызывающе безмятежно ответила я. – Если позволите, там ждет меня друг, и ему срочно необходимо ехать.
Тут лорд Гленли попытался было вклиниться между нами и что-то сказать, но я ловко обошла его. Тем временем Холлмэн и для Кудшайна подыскал сразу три отнюдь не лестных эпитета, после чего заявил:
– Как поступать с тварями вроде твоего дружка, нам известно. Давайте-ка поглядим, как им самим понравится гореть живьем во славу своего языческого идола, солнца!
– Только не говорите, что верите в эту нелепицу,
Ну да, примерно так. В точности своих слов не припомню, так как все мысли были заняты поиском выхода из безнадежного положения. Адамисты взялись за руки либо сцепились локтями и образовали живую цепь, точно взрослые, решившие поиграть в «Цепи кованы». Пожалуй, их строя было бы не прорвать, даже ухитрившись мобилизовать на помощь делегатов от Общества Дружбы. Правда, вокруг собралось немало зевак, но эти только стояли в сторонке да перешептывались, а вмешиваться явно не собирались. Однако если мне удастся добраться до Кудшайна…
Отчаявшись добиться внимания Холлмэна, лорд Гленли зашипел на меня, призывая оставить глупости и подобру-поздорову вернуться в автомобиль. Но тут мне в голову пришла неплохая мысль, и я, улыбнувшись Холлмэну, насквозь фальшивым тоном заговорила:
– Бедняга… так одержим идеей человеческого превосходства, а в трех измерениях мыслить все еще не научился. Что толку в вашей блокаде, когда мой друг может попросту пролететь у вас над головой?
С этим я бросила взгляд вверх, на башню с часами, венчавшую здание порта.
Купились все, даже эрл. Разумеется, на крышу Кудшайн не полез – ты ведь знаешь, каков он. Подобная акробатика ему и во сне не приснится. Однако ни Холлмэн, ни соратники его об этом не знали. На миг их охватила паника: что, если Кудшайн вот-вот обрушится на них с воздуха, точно гнев солнца?
Вот тут я и атаковала их строй.
Жертвы выбрала со всем тщанием: средних лет женщину и тщедушного малого, вероятно – какого-то клерка. Ты был бы горд мной, пап'a: уроков дзю-дзюцу я не забыла. Конечно, ужасно давно не практиковалась, и потому рыбкой прыгать над ними не рискнула, а вместо этого, поднырнув под их сцепленные руки, кувыркнулась, миновала строй так, что взглянуть любо-дорого, и решила, что все вышло в точности как задумано.
Вот только, поднимаясь, наступила на подол юбки – угораздило же меня, не ожидая столкновения с митингующими адамистами, нарядиться в одно из самых приличных платьев! Юбка разорвалась, я споткнулась, и тут тот самый клерк стиснул меня, как сам, видимо, полагал, в медвежьих объятиях. Пришлось бросить его через бедро, но к тому времени Холлмэн заметил, что я проделала, и заорал, призывая своих задержать меня.
Как я оказалась на земле, точно сказать не могу – уж очень все вышло скомканно. Упав, поспешила, как научена, перевернуться на живот, по-черепашьи подобрала под себя колени и локти, втянула голову в плечи, но если на тебя налетает разом полдюжины человек, толк
Руку на солнце: начинать беспорядки я не имела и в мыслях. План мой был таков: проникнуть в здание и изложить Кудшайну идею насчет часовой башни. Башня достаточно высока, спланировать с нее он мог бы довольно далеко, а меня унести на себе, или же, если опасается растяжения крыльев, оставить внутри и уехать в авто с лордом Гленли. Против ожидания я вовсе не возражала. Но вместо этого наступила на юбку, замешкалась, была схвачена, а после некая рыцарственная душа из Общества Дружбы решила, что не может спокойно стоять и смотреть, как беспомощная юная леди вот-вот встретит конец свой под грудой врагов, и… да, тут ситуация несколько вышла из-под контроля.
Но благодаря этому я, по крайней мере, смогла выбраться из общей свалки, утратив при сем изрядную толику юбки, и кое-как доплестись до дверей, в тот же миг распахнувшихся как раз настолько, чтоб пара когтистых рук, потянувшись навстречу, успела втащить меня внутрь.
Разумеется, это был Кудшайн. Едва утвердившись на ногах, я крепко обняла его и сказала:
– Хвала солнцу, ты жив и здоров!
На это он, высвободившись из объятий, ответил:
– У тебя нос сломан.
(В скобках замечу: да, нос действительно чуточку пострадал, но не волнуйся: за мной присматривает личный врач лорда Гленли, и, едва опухоль с кровоподтеками спадут, мои брачные перспективы вновь станут как новенькие. Не хуже, чем были. Хотя… куда уж хуже?)
Я робко потянулась к переносице… и все же коснулась ее недостаточно робко. Как, однако, болит перебитый нос! И голос зазвучал гнусаво, будто у меня жуткий насморк:
– Я пришла тебя вытащить.
Кудшайн бросил взгляд мимо меня, на суматоху за небольшим окошком в дверях.
– Вижу… и как же ты предлагаешь этого достичь?
Прежде, чем я успела рассказать ему о крыше, начальник порта принялся, размахивая руками, настаивать на том, чтоб мы немедля покинули здание – хотя здесь, возможно, уместнее сказать «продолжил», так как у меня имеется стойкое ощущение, будто он проделывал все это с первой минуты скандала. Очевидно, настоящего, живого драконианина он в жизни еще не видывал и двухметрового человекоподобного дракона, чьи крылья, хоть и учтиво сложенные за спиной, ежеминутно цепляли скамьи в тесноте зала ожидания, откровенно побаивался. В сравнении с этим появление юной женщины, наполовину эриганки, с обильно кровоточащим носом, пожалуй, могло показаться переменой к лучшему.
Кудшайн ответил на все это в обычной манере – то есть, принял облик весьма воспитанной, однако непоколебимой скалы. Я же, не будучи двухметровым человекоподобным драконом, словно бы в любой момент готовым проглотить человека целиком, вполне могла позволить себе заорать на начальника порта, требуя объяснений, как ему пришло в голову гнать ни в чем не повинного пассажира наружу, в лапы враждебно настроенной толпы. В самый разгар нашей свары снаружи раздались трели свистков и голос, усиленный мегафоном, но то был уже не Холлмэн. К месту скандала явилась полиция.