Обращение. Теоретические проблемы

Гольдин Валентин Евсеевич

— Тельмана я хотел немедленно отправить Ольбрихту, — вздохнул я, — Чтобы Ольбрихт вернул его Сталину в качестве жеста доброй воли…

Аденауэр сухо хохотнул:

— Можете с тем же успехом отправить Сталину вагон дерьма, герр Гиммлер. Когда это Сталина волновали судьбы европейских коммунистов? А знаете, что в этой истории самое странное? У вас в концлагере вообще-то сидит сын Сталина. Яков Джугашвили.

Если ваши палачи его еще не убили, конечно. Я бы на вашем месте вернул без всяких условий Сталину именно Якова. Меня удивляет, что этого до сих пор не сделано.

Вот черт. Черт, черт, черт!

А ведь и правда. Про сына Сталина знал и я, и Гиммлер знал, но эта информация просто вылетела у меня из головы.

Я поглядел на Гротманна.

— Боюсь, ничего не выйдет, рейхсфюрер, — сообщил Гротманн, — Сын Сталина и правда мертв. Покончил с собой, месяц назад.

Ясно.

Вернуть что ли Сталину тело? Или это, наоборот, расстроит Иосифа Виссарионыча? Я решил, что лучше все же пока сохранить смерть сына Сталина в тайне от отца.

Я уже был близок к полноценному нервному срыву и набросился на Аденауэра:

— Всё, что вы сказали, господин Аденауэр, это, конечно, верно. Но вы не учли одного! У меня в Тевтобургском лесу в бункере припрятан артефакт, по линии Аненербе. Мистический артефакт, который может все перевернуть! И ход войны и мою личную плачевную ситуацию. Как вам такое?

Такую дичь Аденауэр даже не удостоил ответом. Просто хмыкнул, самым презрительным образом.

— Отвечайте! — потребовал я.

— На что отвечать? Что вы от меня хотите? Почему не даете старику спокойно сходить отлить, а потом поехать домой слушать моего любимого Вагнера? Ну хорошо. Предположим на секунду, что вы не сумасшедший. Помните, что это не так, вы на самом деле психически больны, просто давайте предположим, что нет. Ради мысленного эксперимента. Предположим также, что у вас в бункере и правда есть мистический артефакт. Когда вы его положили в бункер?

— Секретный бункер существует с 1937 года, — подсказал Гротманн, — Я не знаю, что внутри него, но с 1937 года ничего нового туда не привозили. Вот это мне известно.

— Ну и что? — вознегодовал я, — Что вы имеете в виду, Аденауэр?

— А вот что. Артефакт у вас с 1937 года, так? А сейчас 1943. И если за это время, за

которое напомню, у нас началась мировая война, вы вашу поганую мистику так и не достали из бункера, так и не использовали — то вывод только один. Она бесполезна.

Вот блин.

А ведь он прав. Трижды прав во всем! Я совсем пал духом.

— Ну а теперь решайтесь, — дал мне Аденауэр последний совет, — Вам уже надо или бежать из страны, или стреляться. Ибо времени мало. Кажется, если задержитесь тут еще минут на десять, то вас тут и кончат, в лучшем случае. В худшем — Мюллер вас будет пытать, чтобы выяснить, куда вы дели настоящего Гиммлера. Он сделает это немедленно, как только получит добро от Ольбрихта. И можно меня уже уволить с поста вашего советника, херр Гиммлер? Не так, как вы уволили Кальтенбруннера, а по-настоящему, чтобы я пошел домой?

Бывшее здание Главного управления СС, современное фото.

Кальтенбруннер, начальник Главного управления имперской безопасности (RSHA) СС. В реальной истории повешен в 1946 по приговору Нюрнбергского трибунала.

Мюллер, начальник тайной государственной полиции (гестапо). Бесследно исчез 1 мая 1945, дальнейшая судьба неизвестна. По самым распространенным (но неподтвержденным) версиям после падения Рейха покончил с собой, либо бежал в Южную Америку, либо тайно работал на американские или советские спецслужбы.

Конец ознакомительного фрагмента.