Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2
Шрифт:
Под ошарашенный взгляд Райры, спешно застегнула кулон на шее и расправила плечи, чувствуя необычное тепло и спокойствие, словно за спиной встал Рейнхарт, хотя его там, конечно же, не было. Только резные двери.
– Вот, значит, как, - разочарованно фыркнул Нэйлан, и в его потемневших глазах отразилась сапфировая вспышка моего кулона. Мужчина отпрянул, отступил еще на шаг для надежности и в знак поражения вскинул ладони.
– Умываю руки. Но я должен был попробовать.
– Так что ты хотел?
– заметно успокоившись, спросила Райра.
– У меня важный разговор к Рейнхарту насчет
– И ты решил поговорить с ним в тот момент, когда на кладку напали? Серьезно? Ты можешь сколько угодно обманывать мать и брата, но я не верю тебе, Нэйлан, и, поверь, рано или поздно выведу тебя на чистую воду.
– Что это?!
– делано поинтересовался мужчина, шаркая ботинком по паркету.
– Песок, кажется? Не твой ли, бабуля?
– Да ты охренел?! Ты как разговариваешь с бабушкой?!
– дернулась вперед, чтобы познакомить хама с кулаком, ладонью или коленом, а может всем и сразу, но Райра удержала меня.
– Он не стоит того, идем, нас ждут дела. Уезжай, Нэйлан. По-хорошему.
Не прощаясь, Райра толкнула двери и нас отсекло от омерзительного чешуйчатого, до ужаса похожего на Рейнхарта. Это же надо так общаться с бабушкой! Но драконица вела себя невозмутимо, словно поведение внука ничуть ее не задело. Наверное, правило "в семье не без урода" не знает исключений.
Эйри. Родовое гнездо сапфировых
Мы вошли в зону, похожую на больницу. Вдаль убегал широкий коридор с белоснежными обоями, а у каждой двери с каменными лицами стояли стражники. И не скучно им так целыми днями?
За одной из дверей (при всем желании не отличу ее от нескольких десятков других) нас ждала худощавая женщина с огромными сапфировыми глазами. Она исполнила реверанс и, тяжело вздохнув, вытерла руки о передник.
– Миледи, умаялись! Девочка полностью здорова, мы перепробовали все способы, но она не желает оборачиваться. Боюсь, мы должны сообщить хрустальным.
– Не торопись, Грита. Оставь нас.
Грита не шелохнулась, только испуганно покосилась на меня, а потом они с драконицей перешли на ментальную связь. Я в это время разглядывала мрачноватый тамбур без окон: небольшой диван, полку для обуви и верхней одежды, умывальник с зеркалом и двери, из-за которых раздался разрывной плач.
Ноги понесли сами. Я отодвинула ошеломленную Гриту и ворвалась внутрь.
Для юной драконицы выделили шикарные апартаменты! Залитый солнцем зал с высокими потолками одинаково подходил и для маленькой девочки, и для обернувшегося дракончика. Пол - усыпан игрушками, а в кровати-люльке рыдала в три ручья моя малышка. Я поспешила к ней и сразу же взяла крохотный сверток на ручки.
– Давно она так плачет?
Судя по опухшему от слез личику и судорожному всхлипу девочки - давно.
– С тех пор, как вы прилетели, - тревожно произнесла Грита, то и дело порываясь отобрать у меня Еву. Она беспокоилась за малышку, но мне не доверяла: - вы знаете, как обращаться с детьми? Вы умеете их держать?
– Это всего лишь ребенок, Грита. Успокойтесь, - улыбнулась, укачивая малышку. Она уже не рыдала, но все еще всхлипывала, трепетно перебирая
– Рассказывай, Ева, как ты тут без меня?
Бездонные голубые глазки смотрели с такой искренностью, с таким восторгом, что у меня внутри все обмерло.
– Она… притихла!
– изумленно ахнула Грита, и едва не упала.
– Иди, отдохни немного. Думаю, тебе даже удастся поспать, - ласково произнесла Райра, провожая помощницу за двери.
Для новорожденной малышки девочка выглядела слишком крупной, а ее взгляд - осознанным. Она с легкостью концентрировалась на мне, а пальчики довольно ловко теребили мой наряд и вскоре нащупали грудь. Пухленькие губки вытянулись трубочкой и девочка завозила носом в поисках еды.
Райра поднесла мне бутылочку с теплой смесью, и стояла рядом, пока я кормила малышку.
– Мне кажется, прошла тысяча лет с тех пор, как я держала на руках сына и внуков. Когда-то все они, взрослые самостоятельные мужчины, лежали на моих руках беззащитными комочками. Я была центром их вселенной и хотела столькому их научить! Показать мир! Вырастить достойными драконами…
– Ваш сын - Повелитель драконов, а внук - владыка стаи. Вы можете собой гордиться.
Райра поджала губы и погладила малышку по пухленькой щечке.
– Жизнь полна событий: проблемы, цели, желания, суета, спешка… Но когда все проходит, на закате жизни, знаешь, что остается? Не твои обиды или достижения, - женщина усмехнулась, глядя на хрустальную малышку с грустью.
– Остаются только эти моменты тишины, когда время словно замирает. Как ты держишь на руках ребенка, боясь шелохнуться, чтобы не потревожить его сон. Его улыбка, способная затмить собой солнце. Его ясный, пронзительный взгляд, его маленькие ладошки на твоей груди и самые сладенькие в мире щечки, которые хочется непрестанно целовать. Словно всего остального и вовсе не было! Этот миг вашего единства навеки запекается в сердце и неизменно проходит сквозь года, словно случился только что.
Я с изумлением посмотрела на женщину и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что за образом серьезной и неприступной драконицы скрывается такая трепетная душа!
– Ты поймешь меня, Ариана, когда у тебя появятся дети.
– Увы, моя мать не испытывала ко мне таких чувств. Меня растили сестры и слуги, но я могу вас понять.
Будь хрустальная моим ребенком, я бы не спускала ее с рук! Села с малышкой на диван - от ее веса начало ломить поясницу - и с упоением наблюдала, как она жадно кушает, будто впервые после прилета. В тишине раздавались довольные причмокивания, и вскоре, успокоенный и накормленный, маленький комочек начал клевать носом и уснул прямо с бутылочкой во рту.
Ути счастье мое! Вы только посмотрите!
– Если Ева не обернется в ближайшее время, она утратит ипостась дракона. Родители не смогут ее узнать, а, если каким-то чудом и узнают, то вряд ли примут. Да и малышка не проживет долго без второй сущности - они неразрывно связаны.
– И как я могу помочь?
Райра убрала упавшую на мое лицо прядку мне за ухо и по-матерински произнесла:
– Ты - заклинательница драконов. В твоих силах не только усмирить ярость зверя, но и породить ее. Ева должна пробудиться.