Обратимость

Дьюал Эшли

Я едва сдерживаю в горле крик, едва сдерживаю панику, шок, восхищение. Просто смотрю на пулю, вижу искры, изучаю заледеневшие лица людей, и вдруг замечаю справа от себя незнакомку. Она походит ко мне. На весу подбирает пулю и усмехается:

– Горячая.

ГЛАВА 4. ВСТРЕЧА.

Рана кровоточит, но я не обращаю на это внимания. Смотрю во все глаза на незнакомку и молчу. Попросту не знаю, что сказать.

– Уходи отсюда, - почему-то ее голос сейчас кажется мне заботливым, - давай же, беги! Я задержу их.

Вновь изучаю замороженных людей, их перекошенные лица, вытянутые по инерции вперед руки, ноги,

и растерянно морщусь: неужели я сошла с ума? Может, меня действительно ранили не в живот, а в голову, и я потеряла рассудок?

– Аня, - вновь зовет меня девушка. Она стягивает со своей шеи черный, тонкий шарф, подходит ко мне и уверенно обвязывает им мою талию. Что она делает? Я едва ли вижу ее лицо: все плывет. – Уходи, скорее. Я не могу долго их контролировать.

– Кто ты? – только и срывается с моих губ. Я смотрю на незнакомку, рассеяно изучаю ее глаза, волосы, скулы и вижу в ней абсолютно чужого, постороннего человека. Так почему же она меня спасает? Почему мое сердце рядом с ней непроизвольно смиряет пыл?

– Обещаю, скоро мы с тобой обо всем поговорим. Слышишь? Только не сейчас, Ань, сейчас, беги.

Опять бежать? Я оставила отца, оставить и ее? Моя совесть не позволяет мне сдвинуться и на сантиметр в сторону. Неужели я настолько бесполезна и труслива, чтобы вновь эгоистично скрыться? Хочу воспротивиться, как вдруг замечаю, что замороженные люди начинают отмирать. Они неспешно сдвигаются с мест, затяжно тянутся в нашу сторону. Их руки, ноги медленно движутся по задуманной траектории, и тогда незнакомка просто-напросто отталкивает меня назад. Она пронзает мое тело таким злым, абсолютно противоположным ей ранее взглядом, что я вся горблюсь и испуганно сжимаюсь в клубок.

– Уходи сейчас же, - шипит она. – Давай. Давай!

Но я не хочу подчиняться. Понимаю, что от меня нет никакого толку и все равно не могу заставить свое тело сорваться с места. Это неправильно, это нечестно! Я оставила папу, я уже трусливо унеслась прочь. Как же я могу вновь удрать, прекрасно понимая, что эта девушка рискует ради меня своей жизнью? Как я могу ее бросить?

Внезапно что-то происходит. Мое тело резко поднимается с земли. Я испуганно расширяю глаза, открываю рот в немом крике, но затем вдруг понимаю, что нахожусь в чьих-то руках. Они крепко сжимают мою талию, прижимают к незнакомой мне широкой груди. Я собираюсь закричать, заорать во все горло, но не нахожу в себе сил. Лишь смотрю на то, как по бокам смазываются линии деревьев, травы, неба. Смотрю на то, как лес остается позади, и зажмуриваюсь. Что происходит? Дыхание перехватывает. Бок ужасно колет, я чувствую, как кровь просачивается сквозь шарф, чувствую, как холод сковывает мой живот и грудную клетку. И мне действительно кажется, что я парю.

Через несколько минут все стихает. Я понимаю, что человек, сжимающий мое тело, останавливается, и слабо открываю глаза. Ничего не видно. Не знаю, это из-за слез или от болевого шока. Просто несколько раз моргаю, чтобы хоть как-то привыкнуть к свету, приподнимаю руку и касаюсь пальцами чьего-то лица.

– Кто ты?

Силуэт не отвечает. Он аккуратно кладет меня на землю, наклоняется вперед. Его пальцы развязывают шарф, отбрасывают его в сторону и отодвигают край моей кофты.

– Что ты…

Я пытаюсь сопротивляться, но мягкие ладони сжимают мою кисть.

– Я помогу.

– Не надо.

Человек не отвечает. Он вновь заворачивает угол моей кофты, придвигается ближе и шепчет:

– Все будет хорошо.

Не знаю почему, но я успокаиваюсь. И это так на меня не похоже. Я уже давно никому не позволяла подойти ко мне настолько близко, чтобы это хоть что-то да значило. Чувствую, как рука незнакомца полностью

накрывает мою рану, дергаюсь, а затем внезапно ощущаю теплое покалывание. Мне больно, я морщусь, откидываю назад голову, хочу закричать громко-громко, как вдруг просто замираю. Наступает странная тишина, странный покой. Жжение проходит, покалывания исчезают. Я вспоминаю рассказ отца о том, как неизвестный излечил его после аварии, и удивленно расширяю глаза: неужели нечто подобное только что произошло и со мной? Хочу вскочить на ноги, но не могу даже пошевелиться. Мое тело тяжелое, грузное. Оно будто припечатано к земле. И как бы я не пыталась встать, поднять его с травы, невидимые силки вновь тянут меня вниз. Глаза слипаются, но как это возможно, если во мне бушует любопытство, бушуют вопросы? Я хочу спросить, что же сейчас произошло, хочу увидеть человека, залечившего мою рану, хочу разузнать у него обо всем, о чем только можно, но не нахожу в себе сил даже на одно слово. Непроизвольно закрываю глаза. Покачиваю головой. Не спи, Аня, не спи! Но не выходит. Меня затягивает куда-то далеко, в темноту, в яму. Последнее, что я помню, это тепло. Меня будто накрывают одеялом, горячим, мягким одеялом, а затем я вдруг отключаюсь.

Я никогда не теряла сознание. Но, кажется, именно это со мной и случилось.

Я открываю глаза в чьей-то квартире. Никаких деревьев, никакой травы, ни выстрелов и ни свиста ветра. Вокруг лишь кружатся безобразные, черные пятна из мебели, стен, потолка, и витает запах подгорелой еды. Морщусь. Хочу встать, но едва приподнимаюсь на локтях, как тут же валюсь обратно. Голова взрывается. Мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы хоть как-то привести себя в чувство и свыкнуться с ядовитым звоном где-то между висков. Но это сложно. Потерянно оглядываюсь: что происходит? Все-таки заставляю свое тело слушаться, стискиваю зубы и резко встаю на ноги. Зря я это сделала. Меня покачивает в сторону, и я неуклюже налетаю на деревянный шкаф.

– Хочешь заработать себе еще пару синяков?

Поднимаю взгляд и на пороге вижу незнакомку. Она стоит передо мной в грязном, овальном фартуке, сжимает на груди руки, и, кажется, будто ей хочется как-то разрядить обстановку, но нет. Мне не смешно. Совсем не смешно.

– Где я?

– У меня дома.

– И что я здесь делаю?

– Приходишь в себя. Разве не очевидно?

Покачиваю головой и хриплым голосом отрезаю:

– Нет.

– Тебя ранили. Забыла? – девушка пожимает плечами. – Пули, погоня, лес…

– Папа, - стискиваю зубы и смотрю на незнакомку так пристально, что, уверена, ей становится неловко. По крайней мере, мне хочется, чтобы было именно так. Сорвавшись с места, я смело сокращаю между нами расстояние и торможу только перед ее аккуратным, вздернутым носом. – Что с ним? И где он, черт подери?

– Не знаю

– Не знаешь? Что? Да кто ты вообще такая!? Хотя нет. Лучше не отвечай.

– И правда. Зачем мне отвечать? – приняв вызов, злится незнакомка. – Ты ведь и сама все прекрасно понимаешь, да, Аня?

– Нет, - отхожу назад. К двери. Подальше отсюда. – Я ничего не понимаю, и не хочу понимать. Я должна уйти.

– Куда уйти? Боже, - зарычав, восклицает девушка, - не будь дурой! Умоляю! Иначе я выйду из себя! Тебе некуда идти. Ты уже в который раз меня не слушаешь, и что из этого выходит?

– С какой стати я должна тебя слушать? Какая-то сумасшедшая ворвалась в мою жизнь, применила свою вуду-магию, и решила, что я обязана ей доверять? Да, это ненормально! Ты – ненормальная! Мой отец остался там, и, господи, я не собираюсь выслушивать твои угрозы! Поверь, мне абсолютно плевать на то, что нас с тобой связывает. Сейчас это неважно.