Обратная сторона луны
Шрифт:
– Успокойтесь, женщина, – раздалось на другом конце провода, – Сказал, что скоро вернется, продлил номер и рекомендовал вам заказать ужин. В кафе на первом этаже гостиницы прекрасный ассортимент горячих блюд…
– Спасибо! Спасибо! – оборвала Оля ответственного администратора, поняв, что та сейчас включит стандартную шарманку для постояльцев, – Принесите мне большую чашку кофе и пару бутербродов. Любых. И шоколадку!
Бросив трубку телефона, Ольга запрыгала по комнате. «Он скоро вернется! Он скоро вернется! Вернется!» Обогнув кровать пару раз, и чуть не врезавшись в комод (комнатка была совсем небольшая), девушка вдруг оценила обстановку в новом свете. «Какой бардак! Макс подумает, что я неряха!»
Мусор в топку, вещи по местам, бокалы помыть, кровать застелить! Наведя порядок и вкусив гостиничные бутерброды,
Но прошел час, два, три, Ольга даже задремала, а Макса все не было. Бесцельное брожение по комнате, восьмой по счету душ и постоянное ожидание звука шагов из коридора привели ее в отчаяние. Ей и верилось и не верилось в случившееся. Она напридумывала с десяток историй, какие могли случиться с Максом по дороге сюда, в эту хоть и прибранную, но унылую комнату. Не раздеваясь и не расставаясь с грустными мыслями, Ольга уснула, полусидя-полулежа на узорчатом покрывале с бахромой. Как она ни старалась, а разгладить складки от суточного валяния комом не смогла.
Ей снился сон, в котором она снова вернулась в волколачью деревню Она всем телом ощущала жар страшного пламени, охватившего дома. Слышала пронзительный вой диких зверей, так и не научившихся бороться с огнем, и не знавшим, что такое автоматная очередь. Грудь пронзила сильнейшая боль, когда она вновь оказалась на полу вертолета рядом с искалеченным Алексом. Он страдал, истекал кровью и продолжал перед ней извиняться. Сколько же боли было внутри него: не от ран – от безысходности! Из горящих домов доносились крики и звуки борьбы. «Наверное, так выглядит война…» – подумала Оля и постаралась отключиться, но неожиданная крепкая хватка вернула ее в эпицентр этого вероломного захвата деревни. Через секунду она уже болталась вниз головой на плече у самого сильного человека, из всех, кого она когда-либо знала. Живот напрягся от толчков и к горлу подступала рвота, но она не смела шелохнуться, потому что знала, что силач спасет ее, унесет от слез, от криков и от запаха горящей плоти. И он бежал, ломая ветки деревьев, которые так и норовили попасть в глаза, но всего лишь оставляли кровавые следы на безукоризненно красивом лице. Бежал, бережно прижав к себе драгоценную ношу. Бежал, пока хватало сил, пока дыхание не превратилось в хрип, и пока все звуки борьбы и пожара не исчезли совсем. Вместе с ними исчез густой лес, превратившись в каменистые склоны с низкими кустарниками. Иногда Оля заставляла себя открывать глаза и видела, как меняется рельеф местности, и как горит земля под ногами ее спасителя. Хотя, может, ей это лишь показалось.
Они остановились вблизи воды, Оля поняла это по влажному воздуху и сырому запаху. Наконец-то Максим остановился, и аккуратно, дрожащими руками, опустил ее на землю. От тряски и напряжения, Ольга чуть не рухнула. Макс только и успел подхватить ее и помочь удержать равновесие. Как только она пришла в себя, сам он позволил себе минуту слабости: упал на колени и жадно стал забирать ладонями воду.
Маленькое озеро, закованное в камень, почти со всех сторон было надежно спрятано. Горы, горы, несколько невысоких кустов неподалеку, полынь на каменных глыбах и никаких признаков жизни вокруг. Вода в нем была ледяная, и Ольге жутко свело зубы, но пить хотелось сильнее боли.
Макс тем временем откинулся прямо на мокрые камни, уставившись в небо. Скорее всего, он прислушивался к звукам вокруг, внимал каждому шороху, остерегаясь погони или диких животных. Только после этого он тяжело выдохнул и его грудь начала вздыматься с бешенной скоростью. Наконец-то он позволил себе отдышаться!
Ольга кротко присела недалеко от распластанного тела. Лицо и руки бесстрашного волколака испещрили глубокие царапины с запекшейся кровью. Волосы растрепались и обвисли мокрыми сосульками, закрытые веки подергивала мелкая дрожь. Ей хотелось нарушить тишину, но она никак не находила слов. Скорее всего, вся семья Макса погибла в кровавом месиве. Шансы есть у Алекса, но какие? Куда его увезут? Что его ждет? Слезы подступили к глазам, когда перед глазами мелькнула последняя картинка с искаженным от ужаса лицом Настасьи. Судьба сильной и гордой женщины, наверняка, предрешена жестокой
– Потому что ты важнее…
Ольга вдруг осознала, что этот голос не исходит от лежащего рядом, тяжело дышащего мужчины. Слова как будто раздавались с небес. Как из другого мира. Из реального мира! И Оля открыла глаза. Максим сидел рядом, и нежно гладил кончики пальцев ее рук.
– Ты вся дрожишь.
– Страшный сон, – прошептала Оля, не скрывая радости от того, что Максим все-таки вернулся.
– Это мой сон, – серьезным голосом сказал Максим и встал с кровати. В пару шагов он добрался до окна и поправил шторы, с оставленными заломами от Ольгиного дежурства. Он обернулся, облокотившись на подоконник, – я видел его сотни раз. Снова и снова. Пока не смирился с выбором.
Ольга молчала, отчаянно не понимая его слов.
– Я возвращался в эту ночь, пытаясь что-то изменить. И, наверное, спасти тебя было бы лучшим вариантом, но! – Макс замолчал, собираясь с духом, – В ту ночь я выбрал не тебя… Я был на Форпосте, когда посыпался десант. Я и понятия не имел, что это такое, и только по запаху, понял, что это люди. Какие-то невероятные летающие люди. И еще эти страшные ревущие и нагоняющие ветер вертолеты. Их я тоже видел впервые. Когда, я вбежал в деревню волком, они только приземлялись и я поспешил к дому. И услышал выстрелы. Они разорвали землю прямо у меня под носом, от них шел едкий, удушающий запах и… я запаниковал, – Максим опустил глаза и провел рукой по волосам, словно теребя зверя по голове, – я дернул в лес. Как трус, как щенок перепуганный. Но я вернулся, клянусь тебе, вернулся почти сразу. Некоторые дома уже начали гореть. На лобном трепыхались подстреленные волки и запах крови и жженого мяса перекрыли мой разум. Я разодрал в клочья человек пять, пока ко мне не пришло понимание того, что это бессмысленно, что мы все равно проиграем. И я побежал в дом! Тебя пронесли в паре метров от меня, и я практически выскочил из укрытия, но услышал крик! Это мать, она кричала или рычала, я не понял, но инстинкт увел меня на задний двор, к окнам спален. Я ворвался в дом волком, убил двоих и хотел кинуться за тобой, но мама меня удержала. Она рыдала со словами «Ее нет!». Дом уже горел, мне пришлось перевернуться, чтобы помочь ей выбраться. И она умоляла меня, просила бежать, заклинала спастись. И она сказала, что тебя убили, что ты уже не дышала…
Максим нервно зашагал по комнате, переводя дыхание, и продолжил:
– Я был уверен, что тебя нет. Я был уверен, что Алекса нет. Я только знал, что подарил шанс на спасение своей маме. И знал, что мой долг, выполнить данное ей обещание. Она не просила вернуться, не просила найти брата, она только повторяла: «Сумей выжить!». И я выжил.
На мгновение он остановился, уставился на искаженное болью лицо любимой девушки. В его глазах замерцали черные огоньки, брови нахмурились. Он тяжело присел на край кровати.
– Ты видела мой сон. Мой сладкий сон, в котором я выбрал тебя. В котором не убегал в лес, не убивал людей, но лишь нашел тебя и спас. Это мой сон, моя мечта.
Ольга все еще молчала, переваривая услышанное. Настасья знала, прекрасно знала, что Ольга жива. Она кричала, она брыкалась, пока ее не ударили по лицу. Но это было позже, уже когда ее выносили из дома. Оля снова и снова, секунда за секундой, листала в памяти картинки. И все больше уверялась в том, что в отчаянии Настасья просто солгала. Не смогла позволить сыну снова кинуться в пекло. Ведь его могли убить, а могли и не убить. И тогда этому сну суждено бы было сбыться. Ненависть и сострадание стучались друг об друга лбами, и Ольга не готова была вынести вердикт. Какие чувства сейчас важнее? Какие слова будут правильными? И она молчала, нервно теребя руками уголок подушки.
Макс словно прочитал ее мысли:
– Не вини ее. Прости. Прости, как простил я. Она мать. И она сделала так, как повелело ей материнское сердце. Пойми, она думала, что потеряла все, и кроме меня у нее уже не было никого в целом мире.
– Я… я не виню…
– А что бы сделала ты, будь на ее месте?
– Я не знаю, – Ольга почувствовала давление со стороны Макса, попытку манипуляции и даже ощутила неприятный холод в ногах, словно ее пытаются не просто убедить, а даже заставить почувствовать вину за злобные мысли.