Обратная сторона жизни

Созутов Семен Евгеньевич

– Вот так вот, а то развякался... щенок...

***

– Ну чё, Валька, купаться пойдёшь?

– Не, я боюсь...

– Да чё ты как фраер! Давай, будь пацаном!

– Не...
– Надулся Валя, опустив глаза в землю.

После того случая с баней браться успели помириться, и на следующий день пошли на речку. За ними увязался Толик. Родители Толика были кем? Правильно, алкоголиками, простите за невольную рифму, и Варвара категорически запрещала братьям общаться

с ним, поскольку из него, несмотря на его одиннадцать лет уже явственно формировался будущий уголовник. Однако Вадим, несмотря на запреты матери, смотрел своему старшему товарищу в рот и во всём его слушался.

– Слышь, иди сюда...
– Поманил Толик Вадима, и тот покорно пошёл следом за ним, оставив растерянного Валю одного.

– Ты чего, Толь...

– Давай его, короче, к обрыву подманим, а потом "коня" дадим!
– Зашептал он ему на ухо.

– Да ты чё, утонет...

– Да ни хуя он не утонет! Мы ж рядом будем! А то чё он у тебя как девочка всего боится, а так, глядишь, плавать научится...

– Бля, ну не знаю...

– Да давай, чё ты, заебал! И поржём заодно...

– Ну, по хуй давай...

– Слышь, Валь... Валя, иди сюда.
– Поманил его Толик, стоя возле самого края обрыва.

– А чё...

– Да иди не бойся, мы тебе кой чего интересного покажем!
– Поддержал старшего товарища Вадим.

– А чё...
– Вновь повторил Валя, инстинктивно чувствуя подвох, но всё равно подошёл.

– Наклонись, смотри, чего мы нашли...
– Возбуждённо проговорил Толик и, дождавшись, когда мальчуган нагнётся над самым краем обрыва высотой не менее трех метров, дал ему смачного пинка.

– Ааа...
– Заорал Валя, упав в реку, где уже сразу было довольно глубоко.

– Ха, ха, ха...
– Довольно захохотали великовозрастные раздолбаи, глядя на барахтающегося в воде паренька.

– Не боись, ща мы тебя вытащим!
– Прокричал Вадим.
– Давай, Толян...

– А чё я то? Твой же брат...

– Так ты ж ему "коня" дал.

– Ну и чо? Сам лезь, мне в падлу...
– Процедил Толик и демонстративно улёгся на траву.

Вадим смачно сплюнул, глянул на реку, однако Вали там уже не было видно.
– Валь, ты чо... Враз обмершими губами прошептал Вадим.
– Держись, я сейчас!
– И не раздеваясь, нырнул. Уже в воде Вадим лихорадочно освободился от футболки и принялся глубоко нырять, пытаясь обнаружить тело брата, однако из-за сильного течения и мутного песчаного дна у него ничего не получалось.

– Толян!... Толян, бля! Да помоги ты на хуй, утонул он по ходу!

– Как утонул?!
– Взвился Толик и в свою очередь нырнул в реку.

В итоге полчаса бесплодных ныряний так ничего и не дали. Валя как в воду канул. Точнее на самом деле так оно и было.

– Это ты виноват, бля!
– Заорал на товарища Вадим, как только они оказались на берегу.
– На хуй ты его столкнул?!

– Чё разорался, идея была общая.

– Чё я теперь матери скажу?!

– Бля... скажи, что он убежал...

– Да ты чё охуел, она меня прибьёт на хуй!... Ты столкнул, ты и будешь отвечать!

– Чё ты сказал?
– Ощерился Толик и начал наступать на своего более малорослого товарища.

– Толь... Толян да ты чё...

– Да не, не, ничё, всё нормально... слышь, а чё там у тебя за спиной?

Вадим инстинктивно обернулся, а Толик моментально

подхватил с земли довольно увесистый булыжник и изо всех сил ударил Вадима в висок. Тот упал на траву с разбитой головой, а Толик воровато оглянувшись, нанёс ему для верности ещё несколько ударов, а затем подтащил тело к обрыву и спихнул его вниз. Спустя секунду туда же полетел и булыжник.

Толик много общался с деревенскими старшими товарищами, у многих из которых было уже по нескольку ходок в зону, и потому знал, что если труп и обнаружат, то намного ниже по течению реки, так же как и труп Вали, а там пусть гадают, кому понадобилось убивать двух братьев. Ведь как ни крути, а вместе с ним их сегодня никто не видел...

Дочка.

– Здравствуй, дочка...
– Анна неподвижно вглядывалась в худое, осунувшееся лицо человека, стоявшего на пороге её квартиры и произнёсшего эту фразу. На лице человека были написаны отпечатки всех пороков, какие только могли быть в этой жизни. Глядя на своего отца, Анна вдруг неожиданно отчётливо как наяву вспомнила своё прошлое...

***

– Анька!... Анька! Где ты, сучка малолетняя?!
– Здоровенный, пьяный в дупель мужик, злобно ругаясь, с жутким грохотом крушил всё вокруг себя, пытаясь найти маленькую девочку лет восьми, которая в это время в ужасе забилась под диван, со страхом дожидаясь, когда же алкогольный угар угаснет, и страшный мужик, наконец, уснёт. Свою дочь...
– Чёрт бы тебя побрал... Давай, я знаю, что ты здесь!... Ааа, вот ты где...
– Довольно протянул мужик, деловито хватая за шиворот ребёнка и стаскивая с него одежду.
– Ну, давай, давай...

***

Девочка, всхлипывая, лежала на полу. Меж её маленьких ножек растекалась кровавая лужа. Папаша в это время пьяно храпел на заблёванном полу. Дрожа от пережитого ужаса, Аня с трудом поднялась и, кривясь от боли, на негнущихся ногах поплелась в ванную. Её детство закончилось...

Потом был суд, в который подала заявление соседка, увидевшая сквозь незапертую дверь их квартиры всё произошедшее. Суд приговорил педофила к десяти годам лишения свободы общего режима. Уже на киче его перевели в касту опущенных предварительно сломав несколько рёбер, ну а уже на зоне папаша почувствовал всю "прелесть" жизни в этой весёлой масти.

Эти десять лет не прошли для него даром. Сильный, налитый мощью сорокалетний мужик превратился в бесформенное затюканное существо, омерзительно воняющее и напрочь лишённое человеческого облика. И вот теперь он стоит возле дверей квартиры собственной дочери, которая только совсем недавно вышла из детдома и получила собственную квартиру.

А Анна в свою очередь неподвижно смотрела на мерзкое насекомое, когда-то десять лет назад лишившее её права на нормальную жизнь. Вот так вот. Не зверь, не животное, даже не скотина. Насекомое. Мерзкое, противное и жалкое...