Обратный отсчет
Шрифт:
— А чего это наши молчат, если до них каких-то триста метров? — От скверного предчувствия у Хантера похолодел затылок. — Все на броню! — рявкнул он. — Вперед, к нашим!
Жуткое зрелище ожидало их возле одинокого бронетранспортера: изрезанные, изрешеченные трупы товарищей, следы дикой, отчаянной, последней схватки — не на жизнь, а на смерть… И повсюду — кровь, кровь, кровь. Погибли все. Исчезло оружие, и «Мальвина» тоже исчезла: на том месте, где лежала ракета в своем контейнере, виднелись свежие следы все того же «Захара».
— Товарищ капитан! — выкрикнул Фрол, осматривавший
— Серега! — вспомнил капитан имя «каскадера». — Что здесь произошло?!
— Навалилось их из темноты не меньше сотни… — прохрипел механик. — Со всех сторон… Мы дрались до последнего, но куда там… Даже до рации не успели добраться — в «броню» граната влетела… Потом такая бойня началась… Они же, как тараканы, лезут со всех сторон… — «Каскадер» сплюнул кровь. — Я… видел… они «Мальвину» на «зилок»… на руках загрузили и покатили… Стингера раненого скрутили уздечками…. и тоже в кузов забросили… Радовались… офицера захватили… знает ТТХ ракеты… — Парень захлебнулся кровью, мучительно закашлялся и умолк.
— Серега, скажи! — взмолился Хантер, едва сдерживаясь, чтобы не завыть от душевной боли и отчаяния. — Куда они поехали, какой дорогой?! Вас же учили, вы же обязаны знать пушту, дари, фарси… Ну, говори же!!! — Уже вне себя, он схватил «каскадера» за отвороты комбеза и с силой встряхнул.
— Они разделились, — со стоном выдавил механик, почти теряя сознание. — «Захар» со Стингером и охраной пойдет… как я понял… «мандэх» реки… А тот «дух», что к вам, капитан, приезжал… он вместе с отцом возвращается напрямик…коротким путем… Вы уж меня простите… — Раненый начинал бредить. — Не уберегли мы ваших пацанов, не сумели…
— Все на броню! — приказал Петренко. — Идем за ЗИЛ-157, где находится раненый старший лейтенант Скрыпник! «Захар» — машина надежная, но тихоходная, ночью, «мандэхом», душманам непросто добраться к своему кишлаку, в обход всех дорог. Раненого «каскадера» забираем с собой, у нас есть еще промедол, перебинтуем раны, может, и выживет… Не знаю, сколько там «духов» на машине и чем они вооружены. Но задача у нас одна — догнать и отбить Стингера! А еще я уверен — «Песняры» перехватят Найгуля, и будет ему харап… Вперед, механик! Я сам буду показывать дорогу, потому как более-менее ориентируюсь в этой местности!
Взревев спаренными двигателями, БТР двинулся в темноте в направлении пакистанской границы. Тем временем раненого перевязали и вкатили еще один шприц-тюбик промедола. Александр откинул каску на спину, натянул шлемофон и вышел в эфир.
— Хантер вызывает всех, кто его слышит, — преодолевая тупую боль в груди, проговорил он. — Повторяю — всех, кто слышит! — полетел над горами и долинами отчаянный SOS.
Невольно вспомнились события годичной давности, когда он отчаянно взывал о помощи, лежа на залитом кровью пляже.
Одновременно откликнулись Тайфун, Дыня и Корн. Понимая, что счет идет на минуты и времени в обрез, Хантер не стал кодировать сообщение, передав все открытым текстом.
Стингер тяжело
К концу своего доклада, уже немного успокоившись, капитан заговорил осторожнее. Карабас-Барабас, сообщил он, судя по всему, является большим любителем музыки, в частности, творчества ВИА «Песняры», поэтому в ближайшее время намерен посетить их концерт. Хантер в данное время настойчиво разыскивает потерянную им «Мальвину», полюбившую, как ни странно, ночные водные процедуры…
— Вас понял, Хантер! — металлическим голосом, спокойно ответил Дыня. — «Песняры» подготовили замечательную концертную программу! Гарантирую аншлаг! Конец связи! — Командир первой роты вышел из эфира.
— Хантер! — хрипло закричал в наушниках Чабаненко. — Я Тайфун! Делю «раритеты» пополам — три «коробочки» доставлю тебе лично, а четыре подарю солистам «Песняров»! Держись! Не лезь в самое пекло, помни про обратный отсчет! И не спеши, не спеши, не спеши! — шаманил в эфире земляк, хотя сейчас был как раз тот самый случай, когда требовалось спешить изо всех сил.
— Вас понял, Тайфун! — Хантер обрадовался подкреплению. Целых три бронеобъекта — это вам не шутки!
— Вперед, механик! — возбужденно скомандовал он, спустившись вниз.
— Товарищ капитан! — Сержант Фролов испуганно уставился на него. — Да вы же весь в крови! — указал он на руку офицера.
— Это не моя, — отмахнулся Хантер и застыл — из рукава ручьем хлынула кровь, совершенно свежая, залив весь полик отделения управления.
Ее было много, слишком много… Рукав стоял колом — кровь успела пропитать ткань и начинала сворачиваться. Фрол, взяв у капитана «медвежатник», осторожно обрезал насквозь пропитавшийся кровью рукав бушлата вместе с летней курткой и тельняшкой и стащил его, как гипс, через кисть.
Картинка открылась еще та. В предплечье правой руки неглубоко засела рикошетная пуля от ППШ, должно быть, отскочившая от бронежилета Ласточкина. Кожу и мышцы рядом с пулевой отметиной посекло осколками запала гранаты, неудачно брошенной радистом в горячке боя. Кровь хлестала вовсю, но Хантер, находившийся в возбуждении, а заодно и под действием промедола, ничего не замечал.
Сержант туго перетянул рану бинтом, тот на глазах потемнел и промок, а Фрол все мотал и мотал один бинт за другим, пока на руке не образовался новый рукав, темно-бурый, однако кровь как будто остановилась.
— Ну, совсем другое дело! — оживился капитан. — Теперь и воевать можно!.. Ох, нам бы Стингера отбить! — с тоской в голосе добавил он. — И черт бы с ней, с этой «Мальвиной»!
Это было чистейшей правдой — ему в самом деле было наплевать на эту ракету, пусть самую сверхсекретную, новейшую и смертоносную. Сейчас она для него просто не существовала. Жизнь молодого офицера — только это имело значение и заставляло его забывать о себе, о тех, кто мчался вместе с ним сквозь ночь на броне, и даже об Афродите…