Обратный отсчет
Шрифт:
— Мне? Конечно же нет! — ошеломленно ответила певица. — Я знаю, у Жожо есть враги, но он всегда осторожен. Росси наняла того человека. Она стоит за всем. Это она… — тут певица, злобно шипя, заговорила на итальянском.
Алекс, глядя на нее, подумал: «А вдруг она права? Коли так, то Мэдди и Прима в беде».
— Мне надо позвонить Жожо, — сказала Лючия. — Мне нужен телефон! — Она вышла из машины. — Срочно!
— Дайте ей телефон, — велел Алекс стоящему рядом полицейскому, а сам, вынув свой сотовый, набрал номер Мэдди.
Ее телефон не работал, хотя девушка никогда не отключала
Алекса переполнили гнев, страх и злость на собственное бессилие. Он ударил кулаком по крыше машины. Его товарищи в опасности, а он ничем не может помочь им!
Прима так и сидел в салоне. Стоявшая рядом Сесилия через открытую дверцу целилась в него. Положение было критическое. Сесилию от Мэдди отделяла машина, и девушка тихо и не спеша стала обходить «Мерседес».
— Возьми себя в руки, Сесилия, — наконец проронил Прима. — Все не так, как ты думаешь. Убери пистолет, Сесилия! Давай поговорим, не глупи. Не делай того, о чем пожалеешь. Позволь мне объясниться.
— Нет! — с холодным спокойствием ответила Сесилия. — Я обязана убить тебя, Джиорджио. Ты плохой, опасный и продажный человек. На все, к чему прикасаешься, ты оказываешь тлетворное влияние. Ты развратил меня, теперь мне это ясно. Мало-помалу за прошедшие годы ты испортил меня. Я помогала тебе карабкаться наверх, но сейчас я должна остановить тебя. Тебе нельзя доверять власть. Ты злоупотребишь ею, Джиорджио. Ты злой, и я решила, что ты больше никому не причинишь вреда.
Прима протянул к ней руки.
— Ты ведь не веришь в то, что говоришь, — произнес он. — Ты расстроена, я понимаю. Ты считаешь, что я тебя бросил. Но это не так, Сесилия. Ты всегда была моей правой рукой… мощным тылом… доверенным товарищем. Как тебе в голову взбрело, что я способен обидеть тебя!
Во внутреннем кармане пиджака Джиорджио Примы лежал плоский сотовый телефон с постоянно работающим автоответчиком, так что итальянцу не надо было доставать трубку, чтобы ответить на звонок. От устройства отходили два тонких проводка. Один соединялся с крохотным микрофоном на его лацкане, а другой — с наушником. Когда его эвакуировали из Королевской ложи, наушник был поврежден, а микрофон, как и прежде, висел на лацкане пиджака. Поэтому, когда Приме позвонила Лючия, автоответчик включился, и она услышала все до последнего слова.
Между тем Прима говорил ровным и убедительным голосом. Ради собственного спасения он призвал на выручку все силы.
— Сесилия, ты знаешь, я всегда питал к тебе сильное чувство. Твое благородное сердце проведало об этом, не так ли? Ты единственная женщина, которую я люблю. В моей душе только ты, Сесилия. Лишь тебя я хочу видеть подле себя.
— Лжец! — зло бросила женщина. — Ты попользовался мной и выбросил прочь. Что проку от твоих обещаний, Джиорджио? Ты обещал развестись с женой и жениться на мне. Ну, и куда делось твое обещание? Что сталось с ним?
— Еще ничего не потеряно, Сесилия, — промолвил Прима. — Лючия для меня пустое место. Неужто ты не поняла? Она просто игрушка, а обручение — ради популярности. Представь, Сердце Италии и Голос Италии вместе. Подумай, какую известность
Мэдди тем временем обходила машину. Внимание Сесилии было целиком приковано к Приме. Ее рука, держащая пистолет, дрожала, и облако сомнения заволокло лицо. Слова, от отчаяния произнесенные итальянцем, явно возымели на нее действие.
— Поверь мне, Сесилия, — продолжал Прима. — Из нашей затеи вышел пшик, но ведь еще можно кое-что спасти. Можно сказать, что машина попала в засаду, а в нападавших мы узнали агентов итальянской секретной службы. — Заговорив энергичнее, он высунулся из машины: — Скажем, что ты припугнула их пистолетом.
— Не знаю. — В голосе Сесилии послышались нотки сомнения. — А как же девушка?
— Застрели ее, — бросил он, вылезая из салона. — Скажем, что ее убили бандиты. Кто докопается?
Глаза женщины округлились, и она отпрянула от Примы.
— Я не стану убивать девушку, — ответила она. — В отличие от тебя, она ничем не заслужила смерти.
Рука Сесилии дрожала, но ствол по-прежнему смотрел в сердце мужчины.
— Арривидерчи, Джиорджио, — произнесла она.
Стоя возле полицейской машины, Лючия Барбьери слушала по телефону весь разговор. Невидящим взглядом она уставилась в пустоту. Певица слышала, как Прима вымаливал жизнь у Сесилии Росси, как сказал, что обручение — это трюк, и он разорвет его, как только придет к власти. Слышала Лючия и то, что она для него ничего не значит. А вот он хладнокровно советует Сесилии пристрелить юную сотрудницу УПР.
Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. Но не душевные муки и предательство любимого вызвали их. То были слезы переполняющего ее безумного гнева.
Лежа на полу, Дэнни смотрел вверх на часовой дисплей взрывного механизма.
00:00.
Он задержал дыхание. В ушах стучала кровь, и гулко билось сердце. Испарина выступила по всему телу. Он ждал, когда мир померкнет в его глазах.
— Дэнни? — раздался голос в наушнике. — Что там у тебя?
— Э-э… да вот я удивляюсь, почему меня еще не разорвало на миллиард кусочков, — спокойно ответил юноша. — Только что показались нули, и ничего. Мне уже следовало быть трупом, верно?
— Должно быть, произошел сбой, — сказал Стив. — Ты в рубашке родился, Дэнни.
— Черт побери, — прошептал тот. — А что мне делать теперь?
— Давать деру, болван. А затем позвони минерам.
Извиваясь, как уж, Дэнни выполз из-под кресла и поднялся с пола. Ноги подогнулись, и ему пришлось на несколько секунд опереться о балюстраду. В наушнике зазвучал зуммер — кто-то пытался дозвониться до него.
— Мне пора, Стив. Спасибо за помощь. Я свяжусь с тобой.
Собравшись с силами, Дэнни, качаясь, вышел из ложи в коридор и переключился на другой канал. Звонил Алекс.