Обратный отсчет
Шрифт:
— Да, очень может быть, что «тут же» не завалят, — вступила Лиза. — Но сразу начнут искать, по каким каналам парень получил информацию о камерах. Перевернут все верх дном, подключат все резервы — это вопрос успеха операции, церемониться не будут. И еще… Неизвестно ведь, в каком объеме и какого рода закрытости информацию к тому моменту получит наш подопечный. Бывает, знаете ли, такая информашка, за которую будут «валить без базара» всех подряд, невзирая на чины и заслуги перед Отечеством.
— В общем, ты можешь сказать Ростовскому,
— Да ладно вам! — Васины щеки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. — Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!
— Вот и славно, — пробурчал уже давно поглядывающий на часы Глебыч. — Тогда хорош трепаться, и пошли заниматься делом…
Глебыч открыл машину Ростовского — на этот раз как родную, буквально на два счета, Вася юркнул на заднее сиденье и шурупом ввинтился под чехол. Записку забирать не стали — нельзя исключать такой вариант, что сегодня Ростовский за машиной не придет.
Остальные уселись в комитетский микроавтобус, Глебыч занял место водителя. Он сегодня дежурит: развозит всех «задержавшихся по служебной необходимости», потом возвращается и ночует в Исполкоме.
Дежурство — атавизм военного образа жизни. В принципе нет необходимости круглосуточно держать в штаб-квартире дежурного офицера: охрана на уровне, опасаться несанкционированного проникновения пока что не приходится, мгновенно решать внезапно возникающие задачи на новом месте не доводилось и вряд ли доведется в ближайшую пятилетку… А просто привыкли. Как-то не укладывается в голове, что можно организовать служебно-боевую деятельность без графика дежурств и надежного товарища, дремлющего у телефона на казенном диване. Привычка — вторая натура.
Встали подальше, у выезда, приготовились к долгому ожиданию. А зря приготовились: дисциплинированный Ростовский прибыл в восемнадцать тридцать — ровно через полчаса после окончания рабочего дня.
— Значит, собственно в спальню не пустили, — удрученно заметил Костя. — И еще вопрос: вообще взяли или нет?
— Если бы это сказал Вася, это было бы нормально, — укоризненно заметила Лиза. — Вроде бы такой мудрый, с ученой степенью… Если не в курсе, напомню: даже у мозамбикских павианов существует период ухаживания. Пусть маленький, плохонький — но сразу никто не запрыгивает.
— У Васи тоже существует, — оживился Глебыч. — Помните, в доме отдыха — два с половиной часа ухаживал…
— Да я совсем не про то! — смутился Костя. — Что вы к словам цепляетесь? Имеется в виду, что не удалось с ходу преодолеть дистанцию отчуждения. Товарища не пустили ближе, держат пока на расстоянии.
— Период ухаживания, — упрямо повторила Лиза. — Придется запастись терпением: некоторое время будут привыкать друг
Ростовский что-то спросил у стражей на входе. Стражи, заблаговременно предупрежденные, проверили документы, положительно сделали ручкой. Никого нет, все ушли домой, но машину можете забрать — разрешили.
Через пять минут машина Ростовского свернула за угол, проехав совсем близко от комитетской «Газели». Вслед за ней тотчас же, этак ненавязчиво и элегантно, пристроилась вынырнувшая откуда-то из переулка темная «Мазда» (вечернее освещение, колер определить трудно) и ровненько пошла на границе визуального контроля.
— Есть контакт, — удовлетворенно заметил Глебыч. — Ну все, давайте по домам. Прямо по дворам развозить не буду — мне еще Васю подбирать…
А Вася лежал, прикинувшись огнетушителем, на заднем сиденье и напряженно размышлял: как бы покорректнее заявить о своем присутствии? Люди на такие вещи реагируют по-разному. Даст от неожиданности по тормозам — а движение тут очень даже оживленное, будет ДТП… Может, пискнуть: типа, я не мышка-наружка, а автомобильный хомячок Вася…
— Ну давай, рассказывай, — буднично предложил Ростовский, не повышая тона и не поворачивая головы.
— Давно заметил? — Вася в два приема выбрался из-под чехла и лег на сиденье головой к правой двери, свернувшись калачиком.
— Как сел, сразу.
— Прямо-таки сразу… — обескураженно пробурчал Вася. — Назад вроде не смотрел, сидел ровно…
— Просто почувствовал.
— Что почувствовал?
— Постороннее присутствие. Если ты не в курсе, я некоторое время был офицером спецназа, а потом целых десять лет работал опером.
— В курсе… Если заметил, почему не реагируешь?
— А чего тут реагировать? Валить меня пока вроде бы некому и не за что. Это главное. С этими я сегодня целый день кувыркался, им нет смысла на заднем сиденье валяться. Остается единственный вариант. Так что — здравствуй, Вася Крюков!
— Оп-па… Откуда инфо?
— А больше некому. Мне Костя с Петрушиным все уши про твои похождения прожужжали. Так что я с тобой вроде бы как давно и крепко знаком. Машинка у меня не шибко габаритная. Костя, например, на заднем сиденье вряд ли поместится в лежачем положении, не говоря уже о Петрушине…
— Ну, понял. Записку прочел?
— Ага.
— В общем, все сурово и непросто, сам понимаешь.
— Понимаю. Если заметили — я даже ни разу не позвонил сегодня.
— Да, насчет этого ты молодец. «Хвост» за нами есть?
— Ты знаешь, как ни странно — не заметил. То ли квалификацию теряю, то ли хлопцы мастера.
— «Хвост» есть. У тебя маяк в тачке. Едут спокойно на двойной дистанции, по маяку.
— Так… Понятно теперь, почему я их не замечаю… И давно поставили?
— Не знаю. Нашли сегодня.