Обратный отсчет
Шрифт:
— Тогда я заеду за тобой около восьми. Пошли, ребята. — Он повел мальчиков к машине.
Вилли убрала со стола. Она очень спешила. Собрав простыни и наволочки, запихнула их в мешок для грязного белья.
— Сегодня приедут из прачечной, отдай им это. Слышишь, мама?
— У меня кончились сердечные таблетки.
— Мама! Сегодня я не успею заехать в аптеку.
— Что же мне делать, если они кончились. — Старушка заплакала.
Вилли немедленно сдалась:
—
Пять лет назад, когда они стали жить втроем, мать помогала ей ухаживать за Лэрри. Но теперь у нее едва хватало сил, чтобы присмотреть за ним пару часов после возвращения из школы.
Зазвонил телефон. Вилли сняла трубку. Это был Берн Ротстен, ее бывший муж. Несмотря на развод, они сохраняли дружеские отношения.
— Привет, Берн. Ты что-то рано поднялся.
— Так уж вышло. Тебе не звонил Люк?
— Люк Лукас? Нет, он уже давно не звонил. С ним что-то случилось?
— Не знаю. Может быть.
Берна и Люка сблизило соперничество. В молодости они бесконечно спорили, часто до ожесточения и взаимных обид, но это не помешало им оставаться друзьями в годы войны.
— Так что с ним произошло?
— Он позвонил мне в понедельник. Я удивился, потому что он редко дает о себе знать.
— Мне тоже, — сказала Вилли. — В последний раз мы виделись пару лет назад.
— Он собирался в Вашингтон и хотел со мной встретиться. У него какие-то проблемы.
— Какие? Он что-нибудь объяснил?
— Нет. Только сказал, что это похоже на то, чем мы занимались во время войны.
Вилли тревожно нахмурилась. Во время войны и Люк и Берн служили в разведке, работали в тылу противника, помогая французскому Сопротивлению.
— Что, по-твоему, он имел в виду?
— Не знаю. Он обещал позвонить, когда прилетит в Вашингтон. В понедельник вечером он прилетел и остановился в «Карлтоне». Сегодня уже среда, но он до сих пор не объявился. Дай мне знать, если он вдруг позвонит.
— Обязательно.
Вилли повесила трубку. Забыв о делах, она сидела на кухне и думала о Люке.
1941 год
Они ехали по извилистому 138-му шоссе на юг, в Род-Айленд. В стареньком «форде» не было печки. Пальто, шарф и перчатки не давали Вилли замерзнуть, только ноги начинали коченеть. Но она не обращала на это внимания. Не испытывала она и неловкости оттого, что ей надо провести пару часов наедине с Люком Лукасом. Ну и что с того, что он не ее парень?
Всю дорогу они говорили о войне в Европе.
— У меня есть родственники в Париже, — сказал Люк. — И я бы хотел, чтобы мы дали отпор Гитлеру и спасли их. Но это в общем-то личная причина.
— У меня тоже
— Это то, во что верит Энтони.
Вилли все еще кипела из-за неудачи с ее ночлегом.
— Энтони должен был все проверить, убедиться, что я смогу переночевать у его друзей.
Она надеялась найти у Люка сочувствие, но он ее огорчил:
— По-моему, вы оба повели себя немного легкомысленно.
Его слова ее задели.
— Мне казалось, Энтони был обязан позаботиться о моей репутации.
— Безусловно, но ты и сама должна была о ней подумать.
Ее удивило, что он ее осуждает.
— Больше я ни одному мужчине не позволю ставить меня в такое положение.
— Можно задать тебе личный вопрос? — Он повернулся и заглянул ей в глаза. — Ты любишь Энтони?
— Он мне нравится, мне приятно проводить с ним время, но… нет, я его не люблю. — Она подумала о подруге Люка, самой красивой девушке в колледже. — А ты? Ты влюблен в Элспет?
— Если честно, я ни к кому не относился так, как к ней, но настоящая ли это любовь, я не знаю.
— А ты разве не подвергал Элспет опасности, раскатывая с ней в машине чуть ли не до утра?
— Ты права, — согласился Люк. — Мы все рисковали.
Представив, чем все могло кончиться, Вилли вздрогнула.
— Не знаю, что бы я делала, если б меня исключили.
— Наверное, училась бы где-нибудь в другом месте.
Она покачала головой:
— Нет. Ведь я попала в колледж только благодаря стипендии. Отец у меня умер, мать — вдова без гроша за душой. Без стипендии я нигде не могу учиться. Что тебя так удивляет?
— Должен сказать, одеваешься ты совсем не как бедная студентка, вынужденная жить на одну стипендию.
Ей было приятно, что он обратил внимание на ее наряд.
— Я получила Левенуортскую, — объяснила она.
— Вот это да! — Левенуортская стипендия недаром считалась одной из самых щедрых. — Ты, наверное, гений.
— Не мне судить. Но сегодня мне не хватило ума самой подумать, где я буду ночевать.
— С другой стороны, быть отчисленным — не самое страшное. Некоторые умные люди сами уходят.
— Для меня это будет конец света.
— Ты хочешь стать врачом?
— Психологом. Хочу изучать работу головного мозга. Он такой загадочный и так сложно устроен. Логическое мышление и вообще то, как мы думаем. Умение вообразить то, чего мы в данный момент не видим, — животные этого не могут. Способность помнить. Ты знаешь, что у рыб нет памяти?