Обратный счет
Шрифт:
опрошенные пациентки Шевчук почему-то называли учебным классом. Но эта
веревка не была принесена самоубийцей специально и заранее, а была
принадлежностью здешнего интерьера, наряду со склянками, где плавали в
формалине синеватые трупики инопланетян, и хрустальными штофами,
наполненными чем-то рубиновым и вязким.
Как показал опрос, данная веревка являла собой некий символический
атрибут, служащий процессу психического оздоровления, но
символизировал и как, собственно, был призван оздоравливать психику,
опрашиваемые отвечали сбивчиво и невнятно.
Веревка имела вид несколько нарочитый, была толстой и ослепительно
белой и крепилась к потолку посредством массивного готического крюка.
Свисающий ее конец был завязан в скользящую петлю, хищно поджидающую
своего висельника. Выходит, не напрасно поджидала. А рядом колесиками
кверху валялся стул, надежный помощник самоубийц-удавленников.
Было также установлено, что «оздоравливались» у нее только женщины
и только женщины старшего возраста — пред- и постпенсионного. И все они
ходили сюда, чтобы получить прививку от старости. Казалось бы, ну и что?
А то, что Галина Шевчук не являлась дипломированным
законопослушным геронтологом, активно предлагающим своим подопечным
вести здоровый образ жизни и под шумок втюхивающим им дорогие средства,
которые лекарственными не являются, вряд ли помогут, но точно не повредят.
Галина Шевчук сумела привлечь в свой центр немалое число паникующих
в виду надвигающейся старости женщин, успешно спекулируя на выдуманной
ею аксиоме, суть которой состояла в том, что старение женского организма
излечимо, обратимо и приговором не является. Надо заметить, что подобные
демагогии отнюдь не новы. Однако средства, которыми Галина Васильевна
предлагала воспользоваться желающим заняться проблемой своей старости
вплотную, позволили ей получать неплохие дивиденды.
Кстати сказать, предлагаемые приемы самоисцеления пациентки
воспринимали благосклонно и с энтузиазмом, поскольку те казались им
справедливыми и вполне логичными. Это дополнительно укрепляло стареющих
дам во мнении, что данная методика верна и на практике должна сработать.
Справедливость методики Шевчук состояла в том, что дефицит
молодости можно восполнить, отобрав некую часть «жизненной силы» у того,
кто располагает ею в избытке. То есть, у более молодого и сильного существа.
Но как это сделать? Элементарно, гениально, просто! Если существо
испытает внезапный испуг, то произойдет спонтанный и неконтролируемый
выброс той самой тонкоматериальной
инициации выздоровления от любой самой тяжелой болезни, в том числе и от
старости. Эманация должна быть тут же уловлена, поглощена и усвоена
нуждающейся стороной.
Более всего в качестве донора, по учению покойной Шевчук, подходит
девица в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, у которой этой
субстанции хватит на четверых. Девица, естественно, не в физиологическом
смысле, а всего лишь в возрастном. Где сейчас найдешь в восемнадцать лет
«девицу»? В сибирском скиту?
Алгоритм процедуры прост: приблизься, напугай, поглоти, уходи. И
молодей. Та, которую напугала, все равно скоро все забудет и заживет обычной
жизнью. Вполне гуманно и даже изящно. На худой конец, потянет на мелкое
хулиганство, да что со старой женщины возьмешь?
Но не все так складно.
В предсмертной записке, которую оставила Шевчук, она признается, что в
приватных беседах с пациентками советовала им не просто лаять в ухо ничего
не подозревающей выходящей из-за угла девахе, а воздействовать физически,
иными словами – наносить жертве раны, пустяшные, но внезапно. И затем
развивала мысль далее, намекая, что при умерщвлении «донора» выброс
жизненной силы будет громаден и настолько мощен, что «акцептора» ждет
моментальное омоложение чуть не на двадцать лет с постоянной
положительной динамикой. При этом Шевчук усиленно подчеркивала, что без
специальной методики, которой владеет только она сама, и без определенных
медитационных формул, которые, опять же, известны только ей одной, все это
будет вульгарным убийством, которое оздоровительного эффекта не даст, а
лишь испортит биографию, и рекомендовала удерживаться в рамочках и
довольствоваться малыми «уколами».
Непонятно, была ли это глупость метрессы, болезненное тщеславие или
ее накрыло весеннее обострение, но, кажется, кое-кто из ее пациенток наживку
заглотил, и ритуальное убийство все же произошло. По непонятному
совпадению в день самоубийства Шевчук, только несколькими часами раньше,
была убита молодая девушка без видимых мотивов и причин. Нашлись
свидетели, которые видели, как некая особа в бесформенной одежде появилась
из прохода между домами, где впоследствии и был обнаружен труп, выбежала
во двор, а затем сняла с себя дождевик и больничные бахилы и все это тут же