Образ смерти

Робертс Нора

– Очень просто. Достаточно было просто упомянуть, что он охотится за тобой. Больше ничего не требовалось.

– Мне надо было самой обдумать. Мне и в голову не приходило, пока Мира об этом не заговорила. И это было всего-навсего сегодня, а не давным-давно. У меня самой времени не было, черт бы меня побрал! Я даже вероятности еще не прокачала!

– Ну, так прокачай сейчас.

Ева уронила руки и вскинула на него взгляд. Обуревавший ее гнев вдруг угас, как подмокший фитиль.

– Я не могу с этим справиться. Можешь считать меня

бесхребетной слабачкой, но я не могу с этим справиться, когда вы оба на меня нападаете с двух сторон. И все это в один и тот же день. Думаешь, мне хотелось сделать больно тебе или Фини? У меня и в мыслях не было! Я просто делала свою работу, я ничего от тебя не скрывала, просто я сама еще не успела это осмыслить.

– Или еще не придумала, как этим воспользоваться, – горько усмехнулся Рорк. – Думаю, твое «осмысление» приведет именно к этому.

– Ну да. Если это будет иметь смысл, конечно, я этим воспользуюсь. И ты это прекрасно понимаешь, если знаешь меня хоть чуть-чуть.

– Да, знаю. – Рорк повернулся и отошел к окну.

– Было время, когда я принимала решения сама, ни с кем не советуясь. Было время, – продолжала Ева, – когда, принимая решение, я не обязана была считаться с чьим-то мнением или с чьими-то чувствами. Теперь все изменилось. Мне надо было все обдумать, оценить все возможности, а потом я бы тебе все сказала. Я бы не сделала ни одного шага, не сказав тебе.

«А ведь это правда», – вынужден был признать Рорк, стараясь подавить свой гнев и страх. Да, все это было правдой, хотя и служило слабым утешением.

– Но все равно, если сочтешь нужным, ты будешь действовать, не считаясь с моими чувствами.

– Да.

Рорк повернулся к ней.

– Я бы, наверно, не любил тебя до потери сознания, будь ты другой.

Ева осторожно перевела дух.

– Я бы, наверно, не любила тебя и так далее, и так далее, если бы ты не понимал, что другой я быть не могу.

– Ну что ж…

– Прости. Я понимаю, как тебе тяжело.

– Понимаешь. – Рорк вернулся к столу. – Да, понимаешь, но все-таки ты понимаешь не все. Да разве ты можешь понять? Да и с какой стати тебе это понимать? – Он коснулся пальцами ее щеки. – Я бы, наверно, так не злился, если бы раньше сообразил, что тут речь идет не обо мне, а о тебе.

– Речь не всегда идет о тебе, Умник.

Как она и рассчитывала, он улыбнулся. Но его взгляд остался серьезным.

– Мы подробно обсудим любые планы, любые шаги, если ты решишь использовать себя как наживку.

– Да, обещаю. Даю слово.

– Ну ладно. Нам нужно немного поспать. Это не обсуждается, лейтенант. Не надо спорить, будет так, как я сказал. Сейчас два часа ночи, а встать ты захочешь в пять, я же тебя знаю.

– Ладно, твоя взяла. Мы немного поспим.

Ева направилась вместе с ним в спальню, но запущенный Рорком мяч прыгал у нее в голове, и остановить его она не могла.

– Я обдумывала эту мысль, – начала она. – О том, чтобы сделать себя наживкой. Я много о чем

думала. Тут есть о чем подумать.

– Я работал вместе с тобой над этим делом последние два дня и три ночи, и я примерно представляю, сколько данных тебе пришлось втискивать в свою голову.

– Да, но, понимаешь… О черт, я еще ничего не сказала, а уже чувствую, что начинаю рассуждать как женщина.

– О нет, этого допустить нельзя. Остановись.

– Я серьезно. – Слегка смутившись, Ева сунула руки в карманы. – Знаешь, как женщины думают о всякой ерунде и никак не могут выбросить ее из головы. Чувствую, что и я вот-вот начну гадать, какая губная помада подходит к моему цвету лица. Или к моим ботинкам.

Рорк засмеялся и покачал головой.

– Я думаю, этого мы можем не опасаться.

– Если я когда-нибудь двинусь по этой дорожке, врежь мне как следует, хорошо?

– С удовольствием.

– Но я должна признать, хоть это и очень противно, что даже не знаю, стоит ли разрабатывать эту версию. Я же не собираюсь заглянуть на дом к какому-то типу, чтобы организовать вечеринку или научить его танцевать самбу.

– Ты очень часто заглядываешь в чужие дома, чтобы снять показания или выслушать заявление.

– Ну, допустим. – Ева вошла в спальню, на ходу откидывая волосы со лба. – Но я редко хожу одна, фиксирую все свои передвижения и вообще, черт меня побери, Рорк, я же коп! Думаешь, какой-нибудь старпер может поймать меня в сеть вот просто так? – и она щелкнула пальцами.

– С тобой ему придется нелегко, согласен. Но чем трудней задача, тем интереснее.

– Вот об этом я тоже все время думаю. Но…

– Он мог выслеживать тебя, а не Ариэль Гринфельд. Если бы последние несколько дней… нет, скорее недель, если на то пошло, он следил за тобой, сегодня он мог захватить тебя, а не ее.

– Нет, не мог. – Вот, поняла Ева, раздеваясь, почему эта мысль не давала ей покоя. Надо объяснить Рорку, чтобы он понял и успокоился. – Подумай хорошенько. С вечера пятницы я буквально ни минуты не оставалась одна, даже у себя в кабинете. Вне стен этого дома или управления я все время была с Пибоди или с тобой. Допустим, ты считаешь, что он может поймать меня в сеть. Но неужели ты думаешь, что он будет ловить в сеть нас обоих? Или двух копов?

Рорк остановился и взглянул на нее. Стальной кулак у него в груди чуть-чуть ослабил хватку.

– Да, тут ты права. Но ты ведь уже подумываешь, как бы сыграть с ним в поддавки, верно?

– Подумываю. Если мы пойдем по этому пути – заметь, я говорю «если»! – я буду на прослушке. Я буду под наблюдением. Я буду вооружена.

– Я хочу, чтобы твою машину снабдили «маячком».

– Сделаем.

– Нет, я хочу, чтобы это было сделано до того, как мы утром выедем за ворота. Я об этом позабочусь.

«Хочешь что-то получить, надо что-то уступить», – напомнила себе Ева. Приходилось уступать, даже – особенно! – в тех случаях, когда с души воротит.