Образцовый самец

Кузнецова Дарья Андреевна

Грустный и задумчивый Нурий проводил меня до двери. Которую я захлопнула перед его носом, даже не попрощавшись. Нет, на аборигена я не обижалась, просто на вежливость не осталось ни моральных, ни физических сил.

А начбез действительно, к моему облегчению, нашёлся дома. Он дремал, но на звук шагов сразу же вскинулся.

— Вась, ты… что с тобой?! — в голосе полковника явственно прозвучала тревога пополам с удивлением. Мужчина соскочил с кровати, на полпути к уборной перехватил меня за плечи. — Вася!

— Х-холодно, — oтветила

ему. Как раз в этот момент меня накрыло новой волной дрожи, поэтому говорить было особенно сложно.

Грязно матерясь себе под нос, Захар содрал с меня сырое холодное платье. Причём «содрал» в буквальном смысле, я отчётливо слышала треск ткани. Потом подхватил на руки и потащил в вожделенный душ, и за эти несколько секунд я постаралась прижаться к нему покрепче. Тут не до смущения: после стылых коридоров Гаранин казался горячим, и на всё остальное было просто плевать.

В душевую начбез ввалился сo мной вместе, пустил горячую воду, так что я охнула и дёрнулась от неожиданности. Мужчина не позволил выскочить, удержал под потоками воды и принялся старательно растирать мне плечи и спину. За неимением мочалки — руками, но это было гораздо приятнее. Меня наконец перестало трясти, даже в голове немного прояснилось.

— У тебя штаны промокли, — заметила рассеянно.

— Как промокли, так и высохнут, — отмахнулся Гаранин. — Ты как? Лучше?

— Ага. Спасибo…

— Постой, я сейчас. — Начбез отступил на пару шагов, оставив меня дальше приходить в себя под тёплыми струями, взял большoе мягкое полотнище, исполнявшее роль полотенца, расправил. — Иди сюда.

Я послушно шагнула к мужчине и оказалась укутана с ног до головы. Вытер меня Захар тоже сам, видимо не доверяя моим дрожащим — на этот раз от слабости — рукам. Опять завернул, поднял и вынес наружу.

Начинаю думать, что он идеален…

— Посиди, сейчас, — повторил он, устроив меня на кровати. Я даже сумела улыбнуться этой команде.

Пока Гаранин менял штаны на сухие, я наконец-то сумела проявить самостоятельность. Немного выпуталась из полотенца, энергично растёрла им лицо и голову, отчего волосы наверняка мелкими иголочками встали дыбом — они всегда так делают.

— Так, а теперь — рассказывай, что стряслось.

Вернувшись, Захар взял с полки платье для меня и даже помог его надеть. Я не сопротивлялась, потому что слабость в перетруженных мышцах никуда не делась. Вместо этого начала обстоятельный пересказ собственных приключений.

— Знаешь, я вот сейчас подумала… — заметила, закончив. — А эти брухи, они чем-то внешне твою броню напоминают. Может, аборигены поэтому так нервно и напряжённо на неё реагируют?

— Навернoе. Ну, Вася!.. — выразительно хмыкнул Гаранин, качнув головой. Ничего больше не сказал, но как-то сразу стало понятно, что он думает об этом приключении.

— Поначалу всё шло хорошо, — возразила я. — Кто мог знать, что эти твари нападут?

— Ты о них, надо думать, не расспросила?

—

Нет, я… не в том состоянии была, — признала нехотя. — Завтра надо уточнить. Кажется, Нурий чувствует себя виноватым, можно этим воспользоваться. А у тебя как день прошёл?

— В сравнении с твоим — никак, — усмехнулся он. — Да и в остальном пока говорить не о чем.

— Может, это одних рук дело? Ну, взрыв и это нападение?

— Не говори ерунды. Это явно животные, хищники, а там были вполне разумные существа. Ну или, уж по крайней мере, звери с совсем другой линией поведения. Ты точно не помнишь, сколько среди трупов было нападающих и людей?

— Захар, если я сейчас не бьюсь в истерике, это совсем не значит, что я могла невозмутимо наблюдать за тем, как бронированные твари жрут местных, — от воспоминаний аж передёрнуло.

— Ну мало ли! — он выразительно развёл руками. — Но не помнишь — не помнишь, попробуй завтра хоть у Нурия спрoсить.

— Попробую, — эхом откликнулась я и поползла по кровати к подушке. Там упала на постель, обернулась ко всё ещё сидящему на краю Гаранину, который проводил меня задумчивым взглядом. — Захар… Спасибо тебе большое.

Толком сформулировать, за что именно, так и не смогла. За заботу, за поддержку, за понимание. Наконец, за то, что он вообще сейчас тут, со мной.

Начбез кривовато усмехнулся в ответ и сказал только:

— Спи.

Свет погас после хлопка, и я через пару мгновений действительно ухнула в черноту.

Очнулась среди ночи от накатившей тошноты и головокружения. Могу ошибаться, но, кажется, так плохо мне не было еще ни разу в жизни, даже в весёлые времена студенчества.

Несколько секунд лежала, пытаясь дышать глубоко и ровно, и соображала, что происходит. На последствия стресса не похоже, на простуду — тоже как-то не очень. Вариант остался один: шулик. Всё-таки отрава!

Я попыталась сесть, чтобы потихоньку доползти до туалета. Но трясущиеся от слабости руки подломились и опрокинули меня обратно в подушку. Задушив в зародыше поднимающуюся внутри панику, я напомнила себе, что не одна тут. И даже ругаясь на меня за безалаберность и дурость, аранин не оставит умирать, проверено. Чем сможет — поможет. Он же говорил, что какая-то аптечка есть, не может же там не быть универсального антидота! Его, по-моему, во все дыры пихают.

— Зар! — позвала я, с трудом подняла руку, чтобы найти в сумраке плечо мужчины. — Зар! Мне нужно… — пробормотала — и осеклась, прислушиваясь к ощущениям.

— Что случилось? — вскинулся Гаранин, приподнимаясь на локте. — Вася? Что ещё?

Дурнота отступила вдруг и полностью. Вместо неё меня окутал терпкий, щекочущий ноздри, волнующий запах — я даже предположить не могла, чего именно, но готова была вдыхать его непрерывно. А ещё моя ладонь, в сумраке лёгшая на плечо полковника, на мгновение замерла, а потом скользнула в сторону, к локтю, оглаживая тёплую кожу.