Образцовый учитель
Шрифт:
– Теперь уж обо мне точно что-нибудь подумают… – прокомментировал Бочаров, помалкивая обо всем, что еще пришло в голову.
Елисеева осторожно поднялась, попутно отряхиваясь. Со стороны выглядело так, будто она хотела избавиться от его близости, как от какой-то грязи. Роман ловко встал на ноги, позабыв о головокружении. Пришлось приложить усилия, чтобы не выдать, насколько ее брезгливость выглядела оскорбительно.
Девушка закинула сумочку на плечо и двинулась в сторону, но вдруг снова поскользнулась. Бочаров подхватил ее под руку, не дав упасть.
– Может, стоило потратить двадцатку
Она поправила шапку, смешно нахлобучив ее на лоб, отчего стала выглядеть еще более хмурой.
– Двадцатку? Пф! – язвительно хохотнула она, выдергивая руку из его захвата. – Не хватило бы даже на стельки!
Рома расхохотался. Он невольно оглядел ее сапожки и всю ее и, ничего не сказав, просто предложил ей руку, чтобы она могла ухватиться и дойти до работы в целости. На таких-то шпильках.
Девушка проигнорировала приглашение и, горделиво вскинув подбородок, неспешно похромала к ступенькам школы. То, что она с характером, Роман уже давно понял, а вот то, что ему это нравится – только что.
***
Бочаров давно придумал свою стратегию ведения уроков. Он собирался разговаривать с детьми только на английском и стараться избегать перехода на русский. Попадая в такую среду, дети гораздо лучше схватывают. Он сам обучался именно так. Отец однажды отправил его на все лето на Мальту, в семью, которая ни слова не знала на русском. За три месяца Рома уже бегло говорил и понимал почти все бытовые разговоры.
Когда Бочаров оказался в классе и поприветствовал детей, на него уставились широко раскрытыми глазами, в которых читалась паника и ужас. Ничего. Скоро они привыкнут. Тем более он собирался изо дня в день повторять одни и те же фразы, которые быстро приобретут для них смысл. Дети смышленей взрослых. Это Рома тоже знал.
Шестиклассники покинули класс, озираясь на учителя, словно за столом сидел инопланетянин, а не обычный мужчина.
Он просмотрел расписание. Следующий класс – 9 «В». Снова они. Быстро разобравшись в кабинетах, он нашел нужный. Ученики уже сидели за партами и громко хохотали. Бочаров сразу нашел ту симпатичную девчушку с веснушками. Она робко улыбнулась ему и стыдливо отвернулась, словно ей было неловко за поведение одноклассников.
Прозвенел звонок, Роман быстро оглядел класс, дождался тишины, и когда она воцарилась, спросил по-английски:
– Кто может стереть с доски?
Тишина. Те же вытаращенные глаза, что и у шестиклассников. Веснушка тихо встала и прошла к доске, взяла губку и быстро стерла синий маркер с белоснежной поверхности.
– Спасибо… – Роман взглянул в журнал в поисках нужной фамилии, но девочка сама подсказала ему.
– Смирнова Мария.
– Спасибо, Мария.
– Что, пятнистая, влюбилась? – выдал лохматый задира, вызывая взрыв хохота всего класса.
Роман оглядел ребят с серьезным видом, дождался, когда все успокоятся, и проговорил по-английски:
– В следующий раз, когда захотите высказаться, прошу сделать это на английском, мистер.
Парень прищурился. Извилины заработали.
Бочаров не показал раздражения и начал урок. По лицам подростков он видел больше осознанности и понимания. Должно быть, эти дети уже занимаются с репетиторами или на курсах. Это хорошо. Лишь одна девочка сидела, опустив голову, так, что спутанные черные волосы закрывали лицо. Она была худенькой и сутулилась, пытаясь инстинктивно спрятать голову в плечи. За весь урок он так и не увидел ее лица. Только когда прозвенел звонок и все ученики начали собирать вещи, он мельком разглядел ее: одни скулы и глаза, вид затравленный и опасливый.
Девочка собирала рюкзак, а Роман не сводил с нее взгляда. Ему показалось, что у нее дрожали руки. Это волнение или тремор? Тот самый, который вызывал у него неприятные воспоминания. У мамы все начиналось так же…
– Роман Дмитриевич, – обратилась к нему веснушка по-английски, привлекая внимание. – Вы задали читать текст и задания к нему, мы уже проходили эту тему.
– Хорошо, – Бочаров провожал взглядом уходящую девочку. Ее ссутуленная осанка и медленные движения вызвали в нем еще больше опасений. – На следующем уроке проверим хорошо ли вы усвоили эту тему. До встречи, Смирнова.
Бочаров поспешил в коридор, встревоженно разглядывая черноволосую девочку. За ней по пятам следовал тот самый задира. Он имитировал ее походку, кривляясь и смеясь над этим вместе с остальными ребятами.
– Мерзкий слизняк! – Бочаров терпеть не мог буллинга.
– А, это Рябцев, – отозвалась Токарева, появившись словно из ниоткуда. – У него отец депутат, лучше его не трогать и…
– И игнорировать? – несдержанно перебил Бочаров. – Только лишь потому, что его папа – какая-то там шишка?
«Я и сам не пальцем деланный» – подумал Роман, принимая ситуацию как вызов. Этот пацан умен и явно испытывает недостаток во внимании. Что ж, это я ему устрою.
***
В расписании было два окна до следующих уроков в четвертых классах. Роман отправился в столовую. Утром он позавтракал лишь одним бутербродом и теперь был голоден. За столом вместе с некоторыми учителями обедала Денисова и отдельно ото всех сидела пожилая женщина и, кажется, разговаривала сама с собой. Бочаров не имел ни малейшего желания общаться с директрисой, смотреть на ее лицо и ужасную родинку.
Повар налил ему борща по самую каемку, а пюре с тремя котлетами выглядело весьма внушительно на его подносе. Как же он соскучился по стейку средней прожарки, по свежим овощам и фруктам. Хотя ничего не имел против столовской еды. Она напоминала ему о детстве. Особенно пюре и котлеты.
– Все они – исчадие ада, демоны! – пробормотала пожилая учительница, склонившись ближе к нему, словно поделилась тайной мироздания. – Носите с собой крест?
Роман нахмурился, оглядывая женщину на предмет помешательства. Наверняка она не спроста сидела за столом в одиночестве. Кажется, родинка Денисовой – меньшее зло.