Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века
Шрифт:
Но если в боевом столкновении численность населения больше не оказывается решающим фактором, а решают совсем другие условия, скажем, технологические, или экономическое преимущество – в чём смысл решения большинства? Большие батальоны уже не решают дела. Если социальная структура разложилась таким образом, что понятие большинства больше не означено, существует множество совсем маленьких групп, которые в очень многом между собой не согласны, так что нет существенного смысла в партиях, призванных объединять несогласных в частностях одиночек – разногласия столь повсеместны, люди настолько различны, что нет никакого смысла в «большинстве», там никого нет, есть только конкретные люди, время
Произошло обрушение разом нескольких чрезвычайно важных социальных машин, выстраивающих социальную реальность. Исчезли сословия, создающие фундаментальное неравенство населения – неравенство не в богатстве, а в правах. Исчезло большинство, обладающее некоторой качественной характеристикой, исчезло однотипно образованное и примерно одинаково думающее, примерно одного желающее большинство населения. Исчезло высшее образование, создающее принципиальную разницу в картинах мира образованных и необразованных людей.
Эта вновь возникшая после упрощения гомогенная масса, тем не менее не описываемая понятием «большинство» – новый феномен, общество прежде с таким дела не имело. Существующие социальные машины только приспосабливаются к работе с новым материалом. Эти машины приобретают новые функции (чтобы работать с новым устройством людских единиц), и одновременно вырабатывают новые людские типы – согласно устройству этих социальных машин. Процесс же взаимный, люди меняют социальные машины, машины меняют людей. Интересно, как разойдётся на существенно различные части нынешнее население. Различия по богатству в нынешнем обществе не существенны, в том смысле, что не создают отдельного антропологического типа. Властные расхождения являются культурно-обусловленными, в конечном счёте вопрос не о делении по власти и богатству, а о делении культуры.
Кажется, новое расхождение будет не по поводу образования. Эту карту уже проиграли. Не будет, конечно, и никакой игры в «благородное одиночество». Сейчас все – малообразованные одиночества, причём часто не замечающие ни малости своего образования, ни груза своего одиночества. Каким же плодовитым на потенции дальнейшего развития различением обогатится общество?
Пока трудно понять, что тут может быть. Реальность развивается и ещё не решено… Это скорее вопрос, чем решение. Хотя, как видно по изложенному выше, даже сам вопрос поставить совсем не легко и приходится добираться до многих неожиданных вещей. Насколько можно видеть, сейчас назревает нехватка смысла. Основной проблемой является не голод – как это было в прежние столетия, и не работа, как это было в прошедшем столетии. А как выглядит проблема?
Молодые люди, выпускники школ… Вглядываясь, вроде бы можно различить значительную группу тех, кто устремлен на ускоренное прохождение по социальным рельсам – ну вот всё это, карьера-деньги (таких процентов 10–15). Десятая часть – те, кто нацелен на встраивание в общество. Не у всех получится, не все выиграют, но пока, на уровне 18 лет, только десятая часть «играет в эти игры». А остальные? Остальные, подавляющее большинство – те, кто не хочет вообще ничего. Так ли уж ничего? Чего они хотят? Играть («в компьютер»), замуж выйти, или не выйти, а просто найти обеспечивающего человека. Мальчики в основном хотят «ничего», то есть играть, а девочки – в основном «найти обеспечивающего». Эти ничегонехотяйки антропологического типа не составляют – они всегда есть в обществе, и только их количество сообщает о том, что энергии сейчас у людей мало и они готовы опуститься на дно своей судьбы. Плыть нет сил.
Подавляющее большинство никакого типа не составляет, так что есть полюс из десятка
Тут интересно, какие дороги в море современной информации будут находить эти молодые люди, которым сейчас нет двадцати. Их дороги определяются не богатством и не властью. В самом общем смысле можно сказать, что их движение в жизни определяется культурой, совокупностью ценностей – которые они могут отыскать в обществе. А в обществе разрушено понятие «образованности» и обеднена структура смыслов.
Значит, примерно десятая часть пойдёт проторенными дорогами карьеры и власти, многие из них сорвутся, там сильная конкуренция, но для устройства общества важно, что они будут выбирать именно накатанные пути – их ведут уже готовые ценности и отработанные социальные механизмы. Там можно сожалеть разве что о жёсткости этих механизмов, дорога узкая, шаг вправо – шаг влево считаются… Но дороги власти – это совсем другой разговор. Имеющиеся единицы, не согласные падать вместе с ничего не хотящими и лезть по решёткам стоящего социального лифта – что они будут делать? Они будут жадно искать в окружающем информационном море хоть что-то осмысленное, что бы могло им помочь.
Этот интенсивный поиск происходит в ситуации обеднённой культуры и отсутствующих механизмов реального образования. Это – условия поиска. Что будет происходить с теми, кто в самом деле нечто ищет, и при этом обладает таким вот недостаточным устройством (недостаточным – в смысле отсутствия образования)? У таких людей будут возникать общие черты. Они будут проявляться в том, как они занимаются своим хобби, как ищут свой смысл, проходя через секты и увлечения, из буддизма в протестантизм, из иезуитов в православные.
Общие черты… Оказалось, у этих «новых» людей совершенно нет навыка узнавать новое. Они не умеют это новое искать. Это прямое следствие отсутствия образования: ведь «новым» можно быть только по отношению к чему-то старому, нужно иметь устойчивую структуру знаний, чтобы по отношению к ней выявилось нечто новое. У таких людей знания демонстративно-фрагментарны. Они «понимают» некоторый кусок, не представляя, что этому предшествует и с чем это связано в системе знаний – потому что этой системы у них и нет. Не важно, о чем речь – физика это или психология, не важно, чем они увлечены – это всегда кусок, фрагмент, и нет представления о фундаменте и предпосылках, о следствиях, нет понимания, отчего так получилось, что это стали изучать, что это значит…
Всякий раз этот конкретный предмет удивления и увлечения – как кусок мозаики. Примеры крайне многочисленны и, в общем, все эту черту современного увлекающегося чем-то осмысленным человека знают. Ситуации, в которых проявляется эта фрагментарность знаний, могут быть очень разными. Например, рассказывающие об открытиях физики могут вообще не знать, что есть научные журналы, что там публикуются статьи. Рассказывающие о психологии могут и не слыхивать о фазах сна или условном рефлексе. Причём так обстоит дело и в области постоянных увлечений – человек может 10 лет копать некую тему, и при этом он не знает даже книг, которые были на эту тему на русском опубликованы, где все его находки и открытия двадцать-тридцать лет назад обсуждались, комментировались, сопоставлялись… ничего. Полный ноль, все робинзоны, вопящие при виде впервые увиденного следа Пятницы.