Обречен тобой
Шрифт:
– Что ж. Ну, по крайней мере, у меня остается надежда, что из этой затеи ничего не выйдет, – задумчиво протягивает Лена.
– А еще ты можешь забеременеть первой.
– Нет. Зачем? Мне не нужно беременеть, чтобы удержать мужчину. Всему свое время.
Ах ты ж… Су-у-ука. Думаешь, мне ребенок только для этого нужен? Что ты вообще знаешь? Об этом… И обо мне?! Понимаешь ли, сколько боли связано с моим диагнозом, сколько слез пролито? Океаны, Лен… Тебе и не снилось.
Но она, конечно, молодец. Далеко пойдет девочка. Я даже восхищаюсь ее целостностью. Может, такая и нужна Миру, да. Но это
Скомканно прощаемся. Лене удалось меня выбить из равновесия, но, к счастью, у меня столько работы, что обсасывать ее визит совершенно некогда. Сосредотачиваюсь на делах. Засиживаюсь допоздна в офисе, а приезжаю самая первая. На выходных вместе с рабочими катаюсь по объектам, которые потихоньку начали готовить к зиме. Физический труд – отличное лекарство от хандры, а возня в земле для меня – самая лучшая медитация.
Постепенно дает о себе знать прием гормонов. Мое настроение неуловимо меняется. Я уже и не помню, когда плакала, а тут чуть что – глаза на мокром месте. Могу разреветься просто от окружающей меня красоты. Могу – от жалости к себе. Могу – от тоски… Почему-то все чаще вспоминаю папу. Как он там? Мы не общались лет пять, и до недавнего момента меня это исключительно радовало, а теперь как будто возникла потребность увидеться. И может, даже извиниться. Да, он сильно меня поломал, да, порой его давление было невыносимым. Но он все равно мой отец. Почему я так и не нашла в себе сил простить? А мама? Где она вообще? Как сложилась ее жизнь? Принесло ли ей счастье нелегкое решение нас оставить?
Я часто об этом думаю, да… Порой выпадаю просто посреди реальности. Вот и сейчас. С трудом успеваю затормозить и не влететь в зад подрезавшей на светофоре Тойоты. Телом прокатывается волна облегчения, а следом за этим я чувствую удар! По инерции откидывает вперед. Никаких подушек в моем древнем пикапе, конечно же, нет. И хорошо, что я каким-то чудом умудряюсь подставить руку, смягчив удар лица о руль. Но все равно оглушает. Откидываюсь в кресле, моргаю в полном шоке, не понимая сразу, что это за горячая влага у меня на лице – слезы или кровь.
– Кто ж так тормозит, овца тупая?! – орет тщедушный плешивый мужик, дергая дверь пикапа.
– Меня подрезали! – пищу в ответ. – Вон та десятка.
Но кто меня слушает? Мужик продолжает верещать что-то про дистанцию и тупых баб, которые насосать на тачку насосали, а ПДД выучить не удосужились.
Серьёзно? Кто бы стал «насасывать» на пикап?!
Меня охватывает ненормальное, совершенно дикое веселье. Согнувшись пополам, закатываюсь смехом и не могу остановиться. Стоит взглянуть на этого идиота – как меня опять начинает сотрясать новой порцией хохота.
– Знак поставь, дура! Даже аварийку не включила. На прошлой неделе ровно на этом месте была авария, мужики вышли разбираться, а их раскатала фура.
Собравшись с силами, забираюсь в салон. Включаю аварийку и хочу выйти, чтобы и впрямь достать знак – все же второй участник аварии, каким бы уродом не был, дело говорит, но тут оживает телефон. Сердце по привычке подскакивает в груди. Я дала себе слово, что не буду звонить Миру первой, но это не означает, что все это время я не ждала, что он позвонит мне сам. А он не звонил… И вот. Наконец,
– Да!
– Все нормально?
Нет! Но я молчу, хотя его вопрос будто подогрел скопившиеся слезы, отчего им стало невыносимо тесно внутри.
– Вика, ты почему молчишь? Все нормально?
Конечно, нет. Мимо, облаивая нас сигналами, проносятся машины. Взрослые мужики орут что-то резкое и злое, высунувшись наполовину в окна. И мне все хуже от моего бессилия. С каждой долбаной секундой все хуже. Всхлипываю.
– Небольшое дорожное происшествие. Я перезвоню, ладно?
Я честно хочу отбить звонок. Честно-честно. Но прежде чем успеваю хоть что-то сделать, Мир рявкает в трубку:
– Не вздумай отключаться!
– Мне сейчас неудобно говорить.
– Я и не собирался вести с тобой беседы! Адрес скинь.
Меня охватывает такое сумасшедшее облегчение, что я не спрашиваю зачем. Господи, да прямо сейчас мне вообще плевать, даже если им движет вся жалость мира. Я просто не хочу сама с этим разбираться.
– Перекресток у центральной библиотеки.
– Мне минут пятнадцать до него ехать. Включи аварийку и поставь знак. Сильно тебя приложило?
– Не знаю.
Я опять начинаю рыдать. Но прежде все-таки отбиваю вызов.
Мир приезжает быстро. Я не успеваю ни взять себя в руки, ни оттереть кровь с лица. Но понимаю это, лишь когда наши глаза встречаются, и в его взгляде мелькает что-то такое… что-то такое… сильное. Злость? Да. Но и еще что-то. Может быть, страх за меня. Страх, да. И облегчение.
– В машину садись. Я здесь разберусь, – командует Мир, бросая недобрые взгляды в адрес изрядно присмиревшего мужика.
– Ты только не сильно его, – шепчу напоследок, но словам недостает убедительности, потому что мои силы на исходе. Истерика, оказывается, страшно изматывающий процесс.
Ныряю на пассажирское сиденье мерседеса. Краем глаза ловлю движение в зеркале и застываю, приоткрыв рот. Господи, вот на кого я похожа?!
Распахиваю сумочку, достаю салфетки и принимаюсь оттирать кровь и остатки поплывшей косметики. Справиться с задачей помогают слезы, щедро льющиеся из глаз. А что если бы удар был сильнее? Чертовы гормоны. Никакого с ними сладу. На завтра у меня назначены контрольное УЗИ и сдача анализов. Если все будет хорошо, врачи обещают провести процедуру в ближайшее время. Тем страшнее, что эта авария случилась сегодня.
Колотит. Когда Мир возвращается, я настолько эмоционально выгорела, что даже не могу найти в себе силы обернуться. Лишь когда он заводит мотор и трогается, вяло интересуюсь:
– Куда мы едем?
– В больницу.
– Шутишь?
– Надо исключить сотрясение.
– Я нормально себя чувствую. Правда.
– Ты вся в крови.
– Просто рассекла лоб в неудачном месте. Я серьезно, Мир, не надо в больницу. Мне же все равно завтра сдавать анализы.
– Ну как знаешь.
Мне сложно представить, чтобы Мир, каким я его знаю, так просто сдался. Тот Мир непременно настоял бы на своем. Наверное, смысл в том, что тому Миру было на меня не плевать… В отличие от этого.