Обреченная на корону

Холт Виктория

Изабелла улыбнулась и покачала головой.

— Тебя всегда легко было обвести вокруг пальца. И ты обручилась с этим молодым человеком! Ее сыном! Я слышала о нем такие истории!

— Я совершенно не знала его, И страшилась, что придется узнать.

— Ну, теперь это все позади, и ты снова со мной. Опекуном твоим будет Георг. Он позаботится о тебе.

— Георг!

— Конечно. А кто же еще? Он мой муж, а ты моя сестра. Вполне естественно.

— Может, наша мать? Лицо Изабеллы омрачилось.

— Я беспокоюсь о матери.

Что с ней будет? Наш отец является изменником, а жена изменника разделяет его вину.

— Что же она могла делать, кроме того, что делала?

— Это, сестричка, никого не интересует. Она жила с отцом. Помогала ему. Была против Эдуарда, и я за нее боюсь.

— Король не жесток. Он был добр ко мне.

— За тебя хлопотал мой муж... просил, чтобы тебя привезли сюда.

— Я думала, за меня просил Ричард.

Изабелла улыбнулась.

— Может, и Ричард тоже. Но король отдал тебя под наше попечение, что вполне естественно.

— Да, пожалуй. Только мне очень хотелось бы получить весточку от матери.

— Георг не допустит, чтобы у нее были неприятности. Он знает, что меня это огорчит. На Георга можно положиться.

Мною овладело беспокойство. Я никогда не считала, что могу полагаться на него. И не могла забыть, что совсем недавно он был союзником отца. Хотел отнять у брата трон и завладеть им. А когда усомнился в отцовских планах, тут же заключил с Эдуардом мир. Неужели на такого человека можно было полагаться?

Правда, он был мужем Изабеллы, она любила его. И конечно, должна была знать лучше, чем кто-либо.

Сестра смотрела на меня озабоченно.

— Ты очень похудела, — повторила она. — И совсем бледная. Я буду заботиться о тебе. Какое-то время никаких беспокойств. Будешь отдыхать и рано ложиться в постель. Бедная сестричка, не в твоем возрасте оказываться в центре подобной драмы.

— Изабелла, с тобой мне будет очень хорошо. Если б еще сюда мать, я была бы полностью довольна.

— Как знать, может, она и приедет к нам. Георг выяснит, что можно сделать. А теперь отдыхай. Ты не голодна? Давай укладывайся. Я посижу с тобой, мы будем говорить... говорить.

Я повиновалась, сестра села, и, хотя меня охватил покой, к нему примешивалось легкое чувство страха.

Очевидно, мне никак не верилось, что после недавних бурных событий я когда-нибудь смогу жить спокойно.

Я устала, поэтому спала крепко. Утром пришла служанка, и я с радостью узнала в ней Анкаретту Твинихо.

Анкаретта была веселой, разговорчивой. Она очень рано овдовела, служила несколько лет у королевы Елизаветы Вудвилл, а потом перешла к нам. Королева жаловала ее, возможно, за жадный интерес к людям и талант к собиранию сплетен. Изабелла говорила мне, что отзывалась она об Анкаретте похвально. Поэтому я обрадовалась ей.

— Герцогиня очень беспокоилась за вас, ми

леди, — сказала Анкаретта. — Только и говорила о своей дорогой сестре, леди Анне. А весть, что вы

должны выйти за принца Эдуарда... так напугала нас, даже передать не могу. Тогда б вы окончательно перешли на сторону Ланкастеров, так ведь, миледи?

— К сожалению, Анкаретта, меня не спрашивали.

— Оно так, миледи. Я часто думаю, как некоторым женщинам повезло с мужьями. Мне с Роджером, например. Мы жили б душа в душу... Только Господь прибрал его.

— Значит, страдания выпали и на твою долю.

— Да. Но мне кое в чем и, повезло, например, служить герцогине, а теперь вам.

— Анкаретта, я очень рада снова тебя видеть.

Заботилась она обо мне очень усердно; и от нее я узнала, что делается за пределами дома.

Анкаретта поведала мне, что королева Маргарита ехала пленницей в конце торжественной процессии, когда Эдуард возвращался победителем в Лондон, что ланкастерские армии рассеяны, человек, называвший себя принцем Уэльским, погиб, его мать, ненавистная всем королева, потерпела поражение, а ее муж, несчастный Генрих, содержится в Тауэре.

— Бедняжка, — сказала Анкаретта. — Мне ее даже жаль. Правда, она принесла большие беды стране. Будь несчастный Генрих таким, как его отец... никакой войны Роз не случилось бы. Но тогда у нас не было б и короля Эдуарда... а люди хотят видеть на троне его. Это настоящий король... до кончиков ногтей. Вот видите, миледи, какова жизнь. В ней и радости есть... и горести... то и другое выпадает на долю всем. Будем надеяться, что свою меру горестей мы уже получили, теперь черед за радостями. Но все-таки жаль эту несчастную королеву... приехала сюда пленницей... муж ее в тюрьме... армия разбита. Какой бы она ни была, ей можно посочувствовать.

— Да, — сказала я. — Эту королеву ждут глубокие страдания. Я знаю ее хорошо. Сына она очень любила. И возможно, после его смерти собственная судьба ее не особенно трогает.

— Бедняжка, — сказала Анкаретта.

Вскоре она принесла более разительную новость.

Анкаретта, едва у нее выдавалось свободное время, выходила на улицу поболтать. В глуши она наверняка скучала без этого, но здесь, в Уорик-корте, собеседниц у нее было предостаточно, а поскольку мы жили в Лондоне, в центре событий, Анкаретта постоянно осведомляла нас о происходящем.

От нее я и узнала о смерти Генриха едва ли не сразу после того, как он испустил дух.

Анкаретта хотела поговорить со мной, так как меня очень интересовали людские мнения, однако к нам присоединилась Изабелла, ведь столь значительное событие не могло никого оставить равнодушным. И действительно, вскоре по Лондону поползли слухи.

— Людям объявили, — сказала Анкаретта, — что король Генрих умер ночью... сразу же после того, как король Эдуард торжественно въехал в город. И будто бы смерть наступила от огорчения и меланхолии. — Она приподняла брови. — Кое-кто сомневается, может ли от них умереть человек.