Обреченная на корону
Шрифт:
Они жадно слушали, и печаль исчезла с их лиц.
— Очень рада, что вы приехали, — сказала я. Это было правдой.
Мать пришла в восторг.
— Хорошо, когда в доме дети, — сказала она. — Домам, которые стоят по многу лет, необходимы малолетние, чтобы оживить их.
Эдуард тянулся к новым брату и сестре. Я иногда боялась, что они будут досаждать ему своим шумом. Лицом и телосложением он пошел в Ричарда. Казался очень маленьким. Я всегда беспокоилась о нем, но, кажется, с приездом других детей беспокойство мое усилилось.
Ричард очень радовался тому, как я их приняла. Он не умел выразить своей
— Все понятно, — сказала я. — В их сознании я начинаю занимать место мамы. И очень этим довольна.
Несколько недель мы ждали, что король потребует к себе Ричарда. Я страшилась этого. Вызов означал бы войну. Зачем нужны эти сражения? Что в них проку? Какую пользу они принесли хоть кому-то? От редких гостей мы узнали, что король сколачивает из добровольных приношений крупную сумму. Видимо, появляясь перед людьми, красивый, величественный, в высшей степени привлекательный, с улыбкой для женщин и добрым словом для самых незначительных, он покорял все сердца. Казалось неизбежным, что вскоре, он соберет достаточно денег и начнет намеченную войну. Мужчины стекались под знамена с белой розой Йорков в сияющем солнце. Война будоражит мужчин. Она избавление от скучной жизни, возможность пограбить. Меня это печалило. Многие из них погибнут; другие получат увечья. Как могут они хотеть, чтобы мирная жизнь их нарушалась ради кратковременного волнения крови?
Дни шли своей чередой. Мать очень радовалась тому, что сменила Болье на Миддлхем.
— Свобода — одно из величайших благ, — сказала она. — В Болье, несмотря на определенные удобства, я чувствовала себя узницей. Здесь я свободна и очень рада видеть тебя замужем за Ричардом. Он хороший человек и питает к тебе искреннюю любовь. Хорошо, что Ричард только королевский брат, а у Эдуарда есть сыновья. Да и все равно Кларенс старше Ричарда.
— Вы думаете о троне.
— Лучше быть подальше от него. Если б твой отец не стремился править... обладать властью, у нас была бы совершенно иная жизнь! Он бы находился сейчас с нами. Это просто счастье, что вы живете в Миддлхеме, вдали от придворных интриг и соперничества.
— Я это хорошо понимаю. Но Ричарду вскоре придется идти на войну.
— Мужчины сами навлекают на себя это проклятье, — сказала мать. — Зачем Эдуарду война? Он твердо сидит на троне. Он один из любимейших королей, каких знала Англия. Зачем? Зачем?
— Люди хотят войны. Смотрите, как они стекаются под его знамена.
Мать печально покачала головой.
Мы стояли у окна. Дети находились в саду с одной из нянек. Джон с Екатериной бегали, прыгали. Эдуард ковылял за ними.
— Как хорошо им вместе, — сказала мать, оставя мрачную тему войны. — Ты правильно поступила, Анна, что согласилась принять их.
— Да. Ричард очень рад видеть детей пристроенными. Должно быть, он очень беспокоился о них.
— Естественно. Ричард хороший отец.
— Он позаботится, — сказала я, — чтобы они получили подобающее воспитание и были хорошо обеспечены.
Мать кивнула.
— Да, — продолжала я, — хорошо, что они здесь. Я сперва думала, что буду питать к ним неприязнь, но теперь вижу, что ошибалась. Для меня они малютки... дети Ричарда, его подопечные,
Я умолкла. Мать выжидающе поглядела на меня:
— Договаривай, Анна.
— При виде их я думаю, что Эдуард выглядит несколько болезненным.
— Он еще мал.
— Видимо, эти двое здоровы с рождения. Оба очень энергичны. Джон все время скачет, словно ему трудно стоять на месте, а Екатерина, кажется, постоянно сдерживает свою живость. Рядом с ними Эдуард выглядит слабым.
— Он же маленький. С возрастом это пройдет.
— Да, конечно, — сказала я, позволив себя успокоить. — Пройдет.
Пришел вызов, которого мы ждали, Ричард с всадниками и лучниками отправился на юг. Я вместе с детьми смотрела ему вслед, терзаясь печалью и страхом.
Счастье и довольство имеют свою оборотную сторону: люди вроде меня живут в постоянном страхе утратить это блаженное состояние. Хотя, должно быть, каждая любящая жена испытывает страх за уходящего на войну мужа.
Я ощутила жгучий гнев. Эта война бессмысленна. На нас никто не нападал. Подумала о мужчинах, идущих в бой, чтобы причинить горе и страдания людям, которые не сделали, им зла, которых они даже не знают.
Потянулись долгие, беспокойные дни. Мы с нетерпением и страхом ждали новостей. Жаркий июнь казался бесконечным. У всех на устах трепетал невысказанный вопрос: «Что происходит во Франции?»
Шли месяц за месяцем. Июнь. Июль. Август.
Тот сентябрь я помню прекрасно. До нас доходили только отрывочные сведения. Немногочисленные гости мало что могли сообщить, однако мы поняли, что сражений во Франции нет, что король Эдуард ведет переговоры с Людовиком, а вскоре пришла весть о мирном договоре в Пикиньи.
Я ощутила громадное облегчение. Но как это было понять? Эдуард отплыл с великолепным войском, его сопровождали братья со своими приверженцами, они должны были объединиться с герцогом Бургундским против Людовика. И ни единой битвы!
Тревога слегка улеглась. Я поняла, что Ричард скоро вернется.
Вернулся он в сентябре. Спокойным, задумчивым... и я поняла, что на душе у него мрачно.
Ричард сказал, что король повел себя неслыханно. Я впервые слышала от него осуждение в адрес брата. Конечно, он не одобрял образ жизни Эдуарда, его похотливость, брак, принесший столько несчастий, но раньше неизменно спешил встать на его защиту. Теперь разочаровался в нем и встревожился.
— Мы отправились во Францию, — сказал он, — с лучшей английской армией, когда-либо ступавшей на эти берега. Генрих Пятый гордился бы ею.
— И все же обошлось без кровопролития?
— Нас встретила сестра, Маргарита Бургундская. Очень приветливо. А вот муж ее, увы, наших надежд не оправдал. Его не зря прозвали Карлом Легкомысленным. Он не был готов к войне. Некоторое время назад осаждал город, против которого озлился, и потерял в этом бессмысленном предприятии большую часть своих войск. Однако нас это не могло остановить. Мы пришли с великолепной армией.
— Значит, было решено не воевать с французами?
— Людовик хитер и очень умен. Он прекрасно понимал, что против нас ему не выстоять. Настоящий враг его, конечно, Бургундия. Людовик изъявил желание встретиться с Эдуардом и предложил на этой встрече условия мира, которых мой брат не смог отвергнуть.