Обреченная на корону
Шрифт:
Он попросил королеву отпустить сына. Та отказалась. Заявила, что не хочет расставаться с детьми. В такое время они нуждаются в матери. Король в Тауэре ждет коронации, она уже должна бы состояться, но кое-кто находит желательным отложить ее. По какой причине, ей не говорят.
Архиепископ объяснил, что король нуждается в брате и просит отпустить его к нему. Мальчики должны жить вместе, и он опасается, что, если
королева не отпустит добровольно герцога Йоркского, его уведут силой, что тому будет неприятно.
Елизавета потребовала
Ричард сказал, что, когда мальчика привели в Вестминстер-Холл, он недолго поговорил с ним.
— Ему не хотелось расставаться с матерью и сестрами, но он предвкушал встречу с братом.
— Несчастный ребенок, — ответила я. — Трагично, когда таких маленьких отрывают от семьи.
— Зато он будет жить с братом, — сказал Ричард.
Словом, это довольно щекотливое дело закончилось к большому облегчению моего мужа.
Предательство Гастингса, несомненно, глубоко ранило Ричарда и еще больше насторожило против окружающих опасностей. Мне, как никогда, хотелось вернуться в Миддлхем, к повседневным домашним делам.
Ричард с Бэкингемом решили, что им нужно избавиться от Вудвиллов. Граф Риверс, Ричард Грей и сэр Томас Воген дожидались приговора в Стони Стратфорде. Эти люди представляли угрозу для королевства. Чтобы править страной без постоянных конфликтов, требовалось положить конец неприятностям, чинимым Вудвиллами.
Мой муж отправил Ричарда Рэтклиффа — он ему полностью доверял — устроить казнь этих людей. Познакомился Ричард с Рэтклиффом, когда дед последнего был домоправителем Эдуарда; впоследствии Рэтклифф сражался вместе с Ричардом на Севере, и, когда их осаждали в Берике, Ричард пожаловал его рыцарским званием. Он говорил, что может полагаться на этого человека.
Рэтклифф поехал в Понтефрэкт, и казнь там совершилась незамедлительно.
Мне было любопытно, что испытывала тогда Елизавета Вудвилл. Многие ее родственники погибли. Оба сына находились в Тауэре. Очень честолюбивая, она должна была понимать, выходя замуж за Эдуарда, что этим браком будут недовольны и жизнь ее наполнится опасными конфликтами. Однако не знала меры в своих притязаниях. Правда, родных своих любила она сильно. Сомнений в этом быть не могло.
Теперь смерть короля внесла в ее жизнь далеко идущие перемены. Должно быть, она с трепетом думала о том, что готовит ей будущее.
Тем временем Лондон полнился толками. Юный король не коронован. Не пора ли совершить этот обряд? Правительство объявляло, что приготовления к коронации ведутся. Жаль, ввиду затруднений ее приходится откладывать.
Толки ходили даже о судьбе короля и его брата, пока их не увидели на лужайке возле Тауэра, где они упражнялись в стрельбе из лука. После этого люди успокоились. Коронация скоро состоится. А Вудвиллы всегда вызывали неприязнь,
Люди считали, что лорд-протектор — человек серьезный, не столь привлекательный, как его брат, но деловитый, и, судя по всему, чтили его.
К тому же покойный король находил Глостера столь надежным, что передал ему власть.
Мальчик на троне — несчастье для страны. Генрих Пятый оставил наследником младенца, и к каким бедам это привело! Теперь страной правит мудрый лорд-протектор. Пусть не столь обаятельный, как его брат, но раз он разумный правитель, что из этого?
Таково было настроение англичан, когда Роберт Стиллингтон, епископ Батский и Уэльский, сделал потрясающее объявление.
Епископ приехал к Ричарду в Кросби-плейс и провел с ним много времени. Потом Ричард вызвал герцога Бэкингема, и они втроем просидели до полудня.
Я понимала, что происходит нечто очень значительное.
Позднее, оставшись наедине с Ричардом, я попросила его рассказать, в чем дело.
Он заколебался, потом, увидев мою обиду, сказал:
— Это так неожиданно, так... дико. Я не могу поверить, однако Стиллингтон знает, что говорит. Помнишь, он сидел какое-то время в Тауэре после того, как Георг бросил тень на добродетель нашей матери?
Я стала припоминать. Это произошло, когда герцог Кларенс был обнаружен в бочке с мальвазией. Мы удивлялись, с какой стати арестовали Стиллингтона, а потом столь внезапно выпустили.
— Помню, — ответила я.
— Анна, теперь я знаю, в чем дело, и беспокоюсь. В какой-то мере даже страшусь. Поразительные возможности...— Рассказывай спокойно, Ричард, — попросила я.
— Епископ говорит, что Эдуард, в сущности, не состоял в браке с Елизаветой Вудвилл, и, следовательно, мальчишки в Тауэре являются незаконными детьми.
— Это немыслимо! — воскликнула я.
— Нет... зная Эдуарда, в это можно вполне поверить. Когда узнаешь подробности, ты согласишься. Тебе известно, каким он был импульсивным и безрассудным, когда дело касалось женщин. И, видимо, тогда не впервые, охваченный страстью, забыл о всякой осторожности. Судя по всему, Эдуард женился на некоей Элеоноре Батлер, и хотя она потом ушла в монастырь, но была жива, когда он совершил церемонию бракосочетания с Елизаветой Вудвилл... это означает, что брак был недействительным, а ее сыновья — незаконнорожденные.
— Ричард, я не могу поверить.
— Стиллингтон говорит, что сам обвенчал его с Элеонорой Батлер.
— Можно это доказать?
— Епископ в этом клянется.
— А Элеонора... кто она была?
— Отнюдь не супруга ювелира. Это дочь знаменитого Джона Тэлбота, графа Шрусбери, вдова сэра Томаса Батлера. Она была старше Эдуарда и, видимо, отличалась добродетелью, потому что не уступала ему без брачных уз. Вот он и совершил этот опрометчивый шаг.
— Если это правда...
— Если правда, — повторил Ричард, сверкнув глазами, — тебе понятно, что это означает.