Обреченная невеста

Робинс Дениз

Помолвка была короткой, и это удивило тех, кто читал объявление о ней. К тому же она проходила, по общему мнению, несколько поспешно после трагической гибели родителей Родни, но маленькая миссис де Вир объяснила всем без исключения, что у молодых большая любовь и они хотят быть вместе, к тому же бедняжке Флер нужен муж и свой дом.

Церковь была полна народу. К сожалению, этот последний день уходящего лета не был теплым и солнечным: неистовый ветер гонял по улицам листья, сорванные с деревьев Гайд-Парка. В сточных канавах текли мутные потоки. Одновременно

со звоном церковных колоколов пошел дождь. Нарядно разодетые джентльмены помогали своим дамам выходить из экипажей, а кучера в это время держали над ними огромные зонты.

Миссис де Вир успешно справлялась с ролью «матери», время от времени прикладывая к глазам кружевной платок и щебеча с гостями о своем сердце, разбитом потерей милой девочки, и о том, как «досадно», что дорогой Арчибальд не смог приехать из Индии из-за неотложных дел.

Посаженным отцом стал мистер Кэлеб Нонсил, друг семьи и адвокат. Даже он, степенный человек, ради такого случая оделся более изысканно, чем обычно. Все знакомые Долли де Вир обсуждали одну тему: откуда она взяла деньги на такое пышное празднество для бедняжки Родни.

Они легко получили бы ответ на этот вопрос, если бы подслушали мимолетный разговор между Долли и мистером Нонсилом непосредственно перед тем, как отправиться в церковь.

– Должен поздравить вас, мадам. Вам очень хорошо удалось усмирить мою юную клиентку, – сказал Кэлеб и многозначительно улыбнулся миссис де Вир. Та, наряженная в голубой вельвет и шляпу с плавно покачивающимися страусиными перьями и кокетливым бантом под подбородком, чувствовала себя немного неловко, но все же хихикнула:

– Да, конечно, но это было очень ответственным делом.

– Я хотел спросить: как вам удалось добиться в этом деле коренных изменений?

– Пожалуйста, не надо об этом, – с томной гримасой попросила Долли, обмахиваясь веером, так как при этом ее бросало из жара в холод и наоборот.

Кэлеб сообщил ей, что именно сегодня его светлость перевел на ее счет в банке значительную сумму. Столько же получил он сам, мистер Нонсил. После этих слов де Вир облегченно вздохнула: завтра она оплатит все свои долги. Она спасена, и Арчибальд никогда не узнает, как близка была она к разорению. Когда будет утверждено завещание, то все принадлежащие Флер деньги, вырученные от продажи имений матери и отца, перейдут в полное распоряжение его светлости, лорда Кедлингтонского, который сможет распорядиться ими по своему усмотрению.

Стоя на коленях в церкви после лицемерной молитвы о благоденствии юной леди, которой она искалечила жизнь, Долли пыталась убедить себя, что она сделала все возможное для дочери Гарри, но так и не смогла вытравить из памяти мысли о том, что кузен доверил ей самое дорогое, а она этим доверием злоупотребила. Она представляла, с каким отвращением и ненавистью посмотрели бы на нее Гарри и Элен, если бы могли узнать подоплеку этой свадьбы.

Долли, конечно, пыталась убедить себя, что мистер Нонсил виноват не меньше. Помолвка не могла произойти без его согласия, а он тоже остро нуждался

в деньгах и нарушил клятву, данную Гарри Родни.

– Нужно заставить себя поменьше думать об этом, – бормотала про себя Долли де Вир. Но стоило ей посмотреть на алтарь, перед которым стояли невеста с женихом, как она снова начинала нервно облизывать губы. Воспоминания о событиях последних недель неотступно преследовали ее.

Долли никогда не сможет забыть того момента, когда Чевиот привез Флер в ее дом. Даже она испытала глубокие угрызения совести при виде тех перемен, которые произошли с девушкой. С мертвенной бледностью в лице и печатью безысходности в глазах, Флер непрерывно дрожала и отказывалась отвечать на вопросы. Пришлось тут же выпроводить близнецов, а девушку отвести в постель.

Ее прежняя служанка Молли и вероломный Ноггинс были уволены. Для присмотра за Флер наняли другую женщину, которая была старше и надежнее. Ей сказали, что с трудом разыскали эту девушку, поэтому следить за ней нужно очень внимательно, не обращая внимания на некоторые ее странности.

Сразу же после возвращения Флер дверь в ее спальню была заперта. Она стала пленницей кузины Долли.

Для виновника торжества Чевиот выглядел слишком сердитым. Хотя зло уже было совершено, но его светлость чувствовал себя неудовлетворенным. Он пребывал в скверном настроении и, когда Долли попыталась дрожащим голосом узнать у него, что случилось, резко оборвал ее.

– У этой девушки совсем нет вдохновения, – сказал он грубо. – Она как будто сделана изо льда. Если она не получит должного ухода, то происшествие прошлой ночи окончательно выбьет ее из колеи. Я вас прошу, мадам, обращаться с ней деликатно, чтобы к нашей свадьбе она была в лучшем физическом и духовном состоянии. Я могу подождать еще месяц, но не больше.

С этим он уехал, а Долли вернулась на половину девушки, мучимая тяжелыми опасениями, что они зашли слишком далеко в своем стремлении сломить сопротивление Флер.

Однако сопротивление, казалось, было уже сломлено: Флер не спорила, не протестовала и не жаловалась ни на что. Создавалось впечатление, будто ее душа куда-то улетела, а она сама в этом мире ничего больше не желала. Она лежала без слез и рыданий, повернув лицо к стене, и миссис де Вир скоро поняла, что уход за ней будет делом чрезвычайно хлопотным.

На протяжении нескольких недель ее терпение много раз было на пределе, но она все-таки смогла заставить Флер согласиться на помолвку с Чевиотом.

– Да, – повторяла она каждый раз в ответ на один и тот же вопрос Долли, – да, я выйду за него замуж.

– Теперь ты должна это сделать, – убеждала ее кузина Долли, – благородная девушка не должна поступать по-другому.

– Да, благородная девушка не должна поступать по-другому, – соглашалась Флер монотонным голосом, глядя перед собой своими большими невидящими глазами.

– Все это очень досадно, – запинаясь говорила Долли, – мне очень жаль, что все так случилось. Я ведь не знала, что Чевиот осмелится сделать то, что он сделал.