Обреченная отдаться Тьме

Арденова Алла

— Именно так, девочка моя…

— Я постараюсь завтра сделать все, что от меня зависит. Вот поправишься ли ты до завтра? Или лучше подождать?

— Откладывать нельзя. Со мной все будет в порядке, поверь…

— Если одеяло не помогает, можно я сама попытаюсь согреть тебя? — в глазах Марины зарождался блеск.

Исцеляя повелителя

— Попробуй… — Мэллар приподнял бровь, заинтересованно глядя на девушку. Его глаза не горели, в них теплилась нежность, спрятанная за туманом

боли. Марина понимала, повелитель слаб, ему нелегко, но из последних сил он пытался не показывать этого.

Ее единственным желанием было — забрать его боль, предпринять хотя бы маленькую попытку, своим теплом зажечь его синее пламя. Девушка скинула с себя платье, расстегнула лифчик.

В его измученных глазах блуждало восхищение:

— Девочка, ты прекрасна… — его взгляд ласкал, нежнее рук, придавая уверенности.

Марина прижалась к повелителю всем телом, словно пытаясь, стать с ним единым целым. Он мягко обнял, нежно гладил пальцами по спине. Холод Мэллара растворялся от жара ее тела. Девушка стала лихорадочно целовать его грудь, твердые, как камень соски, они, как меленькие бутончики тянулись к ее языку, умоляя о ласке.

Горячими поцелуями она прокладывала себе дорогу к его естеству. Он стоял, большой холодный, жаждущий ее тепла. Марина взяла его в руки, Мэллар вздрогнул. Он был словно холодная бархатная льдинка, замер в немой мольбе.

У нее внутри был пожар, любовь горела, стремясь поскорее вырваться наружу. Марина наклонилась к головке, и обдала ее своим жаром, язык целовал гладкую плоть, пронзая огнем. В руках блуждала теплая энергия, они сдавливали его у основания и быстро поднимались вверх.

— Лисичка, ты сводишь меня с ума… — холод отступал, Мэллар тяжело дышал, то откидываясь на подушки, то выгибаясь навстречу ласкам.

— Почувствуй мою любовь! — Марина приняла его в себя, до упора, опаляя собой. Пальчики играли, двигались все быстрее, язычок не уступал им, изводя головку, заставляя ее увеличиваться в размерах, неистово пульсировать и просить еще. Губы обволакивали пеленой нежнейшего бархата.

Она пела на нем свою мелодию любви. Пробиралась к его душе, заставляя трепетать его тело. Движения стали резче, интенсивней, ее родной стонал — это было высшей степенью безумства и наслаждения. Ее жар, способен разрушить боль, способен исцелить его.

— Риша… Сокровище мое… — его прерывистый шепот полон нежности, глаза вспыхнули, открывая для нее иное измерение.

— Где бы ты ни был, я всегда смогу согреть тебя, единственный и желанный, — она вновь сомкнула губы вокруг него.

Ее движения стали быстрее, резче, глаза затуманились, руки лихорадочно, сжимали, ласкали, согревали. Оргазм прошелся волной по всему его телу, согревая, заставляя хватать ртом воздух. Марина принимала теплое семя со вкусом ментола, ликуя в душе. И в этот момент экстаз пронзил каждую клеточку ее тела. Наслаждение любимого унесло ее саму в мир блаженства. Его страсть, его стоны, были самой желанной наградой. Это было торжество

ее любви над холодом его души.

— Ну как у меня получилось? — выгибаясь как кошка, она ползла вверх по Мэллару. Добравшись до груди, перевернулась набок и положила голову ему на грудь. Тело было прохладным, но пугающий лед исчез.

— Можешь не сомневаться, — повелитель нежно гладил ее волосы.

— Я очень старалась…

— Знаю милая, только я чувствую себя должником. Я в состоянии отблагодарить тебя, — голос игривый, открытый, нежно ласкал слух. В этот момент он стал еще ближе, еще роднее.

— О нет, сначала отдых. Восстанавливай силы. А когда поправишься, уж поверь, я с тебя все соки выжму!

— Смотри, чтобы у самой сил хватило!

Он обхватил ее лицо руками, глаза серьезные, проникновенные:

— Спасибо, нежная моя… — одна маленькая фраза, он вложил в нее все чувства, что годами хранились под замком. У Марины невольно на глазах выступили слезы счастья.

— Для тебя все, что угодно любимый…

Они, заснули тесно прижимаясь друг к другу. Лучи утреннего солнца застали странную картину, черный лев спал на постели, полностью укрыв крыльями свое сокровище. Она, свернувшись калачиком, сладко посапывала в его объятиях.

Счастье, кажется, близко

Открыв глаза, и увидев черную шерсть перед носом, девушка не испугалась. Она нежно погладила своего зверя. Он открыл глаза, встрепенулся и спрыгнул с постели. Постепенно принимая человеческий облик. Марина с интересом наблюдала за перевоплощениями, мысленно восхищаясь своим мужчиной.

— Доброе утро, лисичка! Смотрю, не испугалась.

— Доброе…нисколько. Ты прекрасен во всех своих воплощениях!

— Извращенка… — он смеялся, открыто и весело.

— А почему ты принял облик льва? Ты так всегда спишь?

— Нет. В облике животного регенерация проходит в несколько раз быстрее.

— Почему сразу в животное не превратился?

— Зачем, так было приятней и интересней…

— Так ты специально терпел все, зная, как облегчить свою боль?

— «Терпел», девочка моя, немного не то слово. Скорее наслаждался, — он сел на кровать, положил голову Марины себе на колени.

— Ты же не знал, как все будет, но все равно лежал и ничего не делал, позволяя холоду сжирать себя!?

— Хотел побыть с тобой… — она зарылась носом в его живот, обняла за талию, сердце ликовало от услышанных слов.

Несколько минут они так и сидели, молча обнявшись, наслаждаясь моментами единения. Потом Марина отстранилась, села на постели, и тяжело вздохнула.

— Так бы и осталась тут с тобой, а сегодня столько дел, работа, потом это собрание, если все получится.

— Давай закажу завтрак, поешь, прими душ, и будем возвращаться к реальности.

— Придется, — очередной грустный вздох. — Хотела тебя спросить, а наши встречи несут смерть кому-то, это что-то типа проклятия? Пока нам хорошо, кто-то умирает?