Обреченная

Тихая Елена

Его лицо озарила улыбка. Мы вместе прошли мимо удивленных окружающих.

— Хочешь есть?

— Конечно! Они отняли у меня много энергии! — посмеялась я. Он подвел меня к столику.

— Ты куда? — спросил он, когда я попыталась пойти за ним.

— А заказать не надо? — спокойно ответила я.

— Наш столик я все-таки обслужу! Садись! — улыбнулся он. Его рука потянулась ко мне, но в нескольких сантиметрах остановилась. Создалось впечатление, что он сам себе запрещает ко мне прикасаться.

Что он со мной делает?

Я покорно села и стала дожидаться его. Тем временем он набирал кучу еды, а я была готова провалиться сквозь землю. Было ощущение, что все смотрят только на меня!

— Твои поклонники точно скоро попытаются свернуть мне шею! — сквозь смех сказал он, когда подошел. Я обернулась. Крис откровенно метал в него молнии.

— Я думаю, что им это не удастся! — посмеялась я, понимая, кем он является. Габриель же только немного грустновато улыбнулся, но ничего не сказал. Я открыла бутылку колы и сделала глоток. Под его пристальным взглядом я чуть не захлебнулась.

— Что это было? — спросил Габриель, как только я вернула бутылку на стол.

— А это твои фанатки пытались свернуть мне шею! — подначила я.

— Ну, вот! Я уже подверг тебя опасности! — закрыв глаза, очень тихо произнес он.

— Это ерунда! Я уверенна, что больше они ко мне не сунуться! — успокаивала я.

— Ты в этом абсолютно уверенна?

— Да! — кивнула я и принялась за пиццу. Он молча наблюдал, как я ем. Это было не то, чтобы не приятно (его интерес ко мне приятен), но подавиться можно было в легкую!

— А что вчера с тобой случилось? — интересовался он. Упс!

— Повышенное внутричерепное давление! Такое бывает. Я уже привыкла, но вот кофту отстирывать неприятно, — выдала я готовую историю. Ту же историю я когда-то рассказала родителям. Мне показалось, что он сомневался, но потом снова взглянул мне в глаза.

— Ты говоришь с каким-то акцентом. Где жила раньше? — с интересом спросил Габриель, ловко переводя тему.

— Родилась я здесь, но потом родители развелись, и мы с мамой уехали в Россию к бабушке. Наверное, отсюда и акцент. Чтобы от него избавиться, надо здесь долго жить, я не приезжала сюда несколько лет. — Честно ответила я.

— Я видел твоего отца. Он местный. Стало быть, у тебя мама русская?

— Да. Во мне такая смесь кровей, что и не скажешь какой я национальности.

— Расскажи о своей маме! — попросил Габриель.

Он смотрел на меня с явным интересом.

— Внешне мы очень похожи, только она краситься. Во мне слишком много намешено. Я своего рода гибрид между мамой и папой. Она гораздо общительнее и безрассуднее, но при этом при необходимости может взять себя и всех окружающих в ежовые рукавицы. Я считаю ее своей лучшей подругой. — Как-то грустно сказала я, — Она смешная! — добавила с усмешкой я.

— Сколько тебе лет, Вира? — Почему-то голос Габриеля звучал расстроено.

— Восемнадцать, — удивленно ответила я.

— Тебе не дашь восемнадцати!

— Правда?

А сколько дашь? — рассмеялась я.

— Когда у тебя день рождения?

— Уже прошел! Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника!

Он скорчил недовольную физиономию и поспешил сменить тему.

— Так почему твоя мать вторично вышла замуж?

— В душе мама слишком молода для своего возраста. Ей много не везло в жизни. Так почему она не может позволить себе просто быть счастливой? Так или иначе, она от него без ума. — Я пожала плечами.

— Ты одобряешь их брак?

— Одобряю или нет, какая разница? Мама заслуживает счастья, а ее счастье — это Отто.

— Надо же, какое благородство…

— Что? Знаешь, я в детстве была очень несправедлива к маме. Я всеми способами мешала ей наладить свою личную жизнь. Я ужасная эгоистка. Я боялась, что, выйдя вторично замуж, мама забудет про меня, нарожает кучу других детей, а я буду вроде золушки. Только повзрослев, я перестала вставлять маме палки в колеса и дала спокойно жить. Тогда она и повстречала Отто. Она очень осторожно нас знакомила, но я уже переросла свою глупую ревность.

— Как ты думаешь, повела бы она себя так же по отношению к тебе? Смогла бы принять твой выбор, каким бы он ни был? — Габриель буквально впился в меня глазами.

— Думаю, да. У нас с ней самые доверительные отношения. Мы с ней лучшие подруги! — гордо сказала я. Я действительно гордилась своими отношениями с мамой.

— Значит, она готова к любым кандидатам, даже самым жутким?

— Смотря кого считать жутким! — ухмыльнулась я. — Поверь, ее уже сложно чем-либо удивить. И слабонервной ее не назовешь! Хотя, конечно, отморозка или гоблина какого-нибудь она не одобрит, но принуждать, ни к чему не будет!

— Ты действительно так думаешь?

— Да!

— А меня ты считаешь жутким? — Он игриво изогнул бровь.

Я замолчала, не зная, что расстроит его больше, правда или ложь. Лучше сказать правду!

— Хмм… Ты бываешь жутким, когда хочешь!

— Боишься меня? — Улыбка исчезла, прекрасное лицо стало серьезным.

— Нет, — поспешно ответила я, и он снова улыбнулся, но как-то натянуто.

— Думаю, нам пора на занятие, если ты, конечно, не хочешь снова прогулять! — с улыбкой проговорил он, вставая. Создавалось впечатление, что ему становилось плохо.

Мы вместе вышли на улицу. зато сейчас его лицо немного стало спокойнее. Мы вместе дошли до здания школы. По дороге мы не разговаривали, хотя мне очень хотелось узнать причину его такого поведения, но я не решилась снова затрагивать эту тему. У входа нам пришлось попрощаться.

— Мне в другую сторону. Ты не обидишься, если я не провожу тебя? — вдруг спросил он. Его лицо как-то странно перекосило. А что мне было ответить?

— Нет, конечно! Иди, — улыбнулась я. Вышла ли улыбка искренней даже не знаю.