Обреченная
Шрифт:
– Радости Астара не было предела. Он не мог ожидать, что его сына начнут бояться с детских лет. Единственный, кто не боялся и оставался моим другом, это Славдий: он много раз пытался на меня повлиять и говорил, чтобы я жил своим умом, чтобы я ни к кому сильно не привязывался и не доверял. И я каждый раз смеялся над его словами. Тогда мне казалось бредом то, что он говорил, и я думал, что он делает это специально, так как ревнует меня к отцу. Думал, что он специально хочет отдалить меня от него, и я начал противиться этому, сделав Славдия своим врагом
– А что же Астар?
Велиар задумчиво посмотрел на меня, и я уже подумала, что он не ответит.
– Ничего. Он гордился мной. Реально гордился. Обучал меня сам большую часть времени. Он учил расширять свои способности, учил манипулировать людьми. Потом я стал частым гостем в его лабораториях. Славдия это злило, но тогда я не понимал, почему. Я все списывал на ревность, на то, что он переживает, что отец проводит со мной больше времени. Ты не представляешь, какая лютая ярость вспыхивала в глазах Славдия, когда я с гордостью начинал рассказывать о том, что мне ввели новый препарат или что-то подобное.
Внутри меня все сжалось, внутренности похолодели.
– Не надо, Мира, я знаю, о чем ты думаешь. Этого уже не изменишь.
Я тихонько поднялась с кровати и бесшумно подошла к нему. Встала рядом, вглядываясь туда, куда был устремлен печальный и полный боли взгляд парня.
– Ведь ты, наверное, не понимаешь, почему тебя держат здесь, а не в обычной камере. – Велиар перевел свой взгляд на меня.
– Вообще-то я задавалась таким вопросом, но, естественно, ответа не нашла. Может, чтобы поиздеваться надо мной напоследок… типа мнимая забота или что-то типа того. – Я неуверенно пожала плечами.
Велиар вымученно рассмеялся, и по моей спине пробежали мурашки.
– Разве ты еще не поняла? Это очередная проверка!
– Для кого?
– Конечно, для меня. Проверка моей силы воли. Он знает и понимает, как я к тебе отношусь, знает, что ты стала для меня значить гораздо больше, чем просто объект, который откроет портал. В итоге он выяснит, буду ли я так же предан я ему, когда тебя не станет, не поменяется ли мое к нему отношение, не сломает ли это меня. Тогда с уверенностью можно будет сказать, перейду я на новый уровень его доверия или буду раздавлен.
От такой откровенности я не находила слов.
– Неужели я что-то для тебя значу?
– Мира… ты действительно такая наивная? Разве ты не видишь, как ты мне нравишься? Разве не замечаешь, как я тянусь к тебе? Разве ты не понимаешь, что делаешь со мной, когда я нахожусь с тобой рядом?
Я молчала, во все глаза глядя на Велиара. Его порыв прямодушия сразил меня наповал.
– Когда я рядом с тобой, мне постоянно нужно напоминать себе, кем я на самом деле являюсь.
– И кем? – приглушённо спросила я.
– Убийцей, безжалостным и не знающим сострадания, – резко ответил парень. – Я могу приговорить человека к смерти, не задумываясь, даже зная, что он ни в чем не виноват. Но…
– Но? – как завороженная, повторила я.
Он протянул ко мне руку.
–
При этих словах мои щеки зарделись, и я нервно убрала прядь волос за ушко.
– Мира, я давал себе слово, что не буду думать о тебе и смотреть в твою сторону. Я внушал себе, что ты просто последняя ступенька на пути к цели моего отца. Но ты постоянно будоражишь мой мозг. Я не знаю, что мне с этим делать. Трахнуть тебя и на этом успокоиться? Но я не уверен, что после того, как я тебя попробую, смогу легко насытиться и успокоить свою душу, так как одного твоего тела мне будет мало. Я хочу тебя всю, без остатка. Твои мысли, твои желания, твои чувства. Сейчас, когда я должен выполнять свои обязанности, я не могу объективно воспринимать действительность: мне постоянно, каждую секунду хочется к тебе прикоснуться. – Велиар осторожно провел пальцем по кончику моего носа, потом по губам, и я невольно облизнула губы.
– Не нужно, не смущайся. Я знаю, что не должен… ведь это неправильно, ведь завтра случится то, что должно случиться. – Он тяжело сглотнул. – Завтра я тебя потеряю. – Велиар запустил руку в свои волосы и яростно за них дернул: – Мне стыдно себе признаться, но мне горько… действительно горько! Я порой сам себя начинаю ненавидеть, но, Мира, я ничего не могу с этим поделать! Я должен оставаться примерным сыном. Превыше всего я должен ставить желания моего правителя и моего народа...
Теперь исповедь Велиара перешла в жалкие попытки оправдаться, и мои глаза стало пощипывать от непрошеных слёз.
– Мира, ты меня понимаешь?
– Конечно, – с горькой обидой проговорила я, – делай, что должен, я тебя прекрасно понимаю. Навязанные приоритеты и долг перед твоим отцом для тебя важнее, чем… что-то новое, открытое и хорошее, хоть и непонятное. На твоем месте я бы поступала точно так же: я бы не смогла предать Землю.
Наверное, было самое время признаться, что я чувствую по отношению к стоящему возле меня парню, но я не нашла в себе сил. Ведь то, что я скажу, не будет иметь никакого значения. Мой язык как будто распух и прилип к нёбу. Сморгнув выступившие слёзы, я быстро растерла их по щекам и отвернулась, тем самым показывая, что разговор окончен.
– Подожди…
Я замерла в нерешительности. Велиар проделал пару манипуляций со своим коммуникатором, и я услышала, как что-то тихо щелкнуло.
– Так тебе будет удобнее. – Он осторожно снял с меня металлический обод и небрежно отшвырнул его подальше. Нежно проведя кончиками пальцев по моей шее, Велиар с непреодолимой тоской, которая рвала его изнутри, ели слышно проговорил:
– А теперь иди спать.
– А ты?
– Ложись, – в уголках его глаз я заприметила насмешливые морщинки. – Я лягу, но чуть позже.