Обреченное королевство
Шрифт:
Каладин взглянул на остальных. Все они гадали, что происходит, и понемногу распалялись.
Отец Штормов,подумал Каладин. Оказывается, в нашем мире есть что-то ниже мостовика. Паршмен-мостовик.
Паршмен может стоить дороже большинства рабов, не меньше чуллы. Хорошее сравнение, кстати, потому что паршмены работают, как животные.
Реакция остальных заставила Каладина пожалеть создание. И немедленно разозлиться на самого себя. Неужели он всегда будет так
Обуза.
« Превращай обузу в преимущество всякий раз, когда сможешь…» Эти слова сказал человек, который заботился только о своей шкуре.
Шторм побери, подумал Каладин. Я дурак. Абсолютно размякший идиот.
Это не то же самое. Совсем не то же самое.
— Паршмен, — спросил он. — Как тебя зовут?
Мужчина покачал головой. Паршмены редко говорили. Они могли, но для этого их нужно было как следует подтолкнуть.
— Хорошо, но мы должны как-то назвать тебя. Шен?
Паршмен пожал плечами.
— Хорошо, — сказал Каладин. — Это Шен. Он — один из нас.
— Паршмен? — спросил Лоупен, лениво стоявший у стены барака. — Мне он не нравится, мачо. Ты только посмотри, как он на меня смотрит.
— Он убьет нас, пока мы спим, — добавил Моаш.
— Нет, это хорошо, — возразил Шрам. — Мы поставим его впереди. Пускай получит стрелу вместо одного из нас.
Сил приземлилась на плечо Каладина и посмотрела вниз, на паршмена, печальным взглядом.
« Даже если ты сбросишь светлоглазых и займешь их место, злоупотребления останутся. Только других людей».
Но это же паршмен.
« Делай все, чтобы остаться в живых…»
— Нет, — сказал Каладин. — Отныне Шен — один из нас. Для меня не имеет значения, кем он был раньше. Для меня не важно, кем вы были раньше. Мы — Четвертый Мост. И он.
— Но… — начал Шрам.
— Нет, — сказал Каладин. — Мы не собираемся обращаться с ним так, как светлоглазые обращаются с нами, Шрам. Хватит разговоров. Камень, найди ему жилет и сандалии.
Бригадники разошлись, за исключением Тефта.
— А как же… как же наши планы? — шепотом спросил Тефт.
— Все в силе, — так же тихо ответил Каладин.
Тефт беспокойно оглянулся.
— Что он может нам сделать, Тефт? — спросил Каладин. — Рассказать о нас? Я никогда не слышал, чтобы паршмен сказал больше одного слова за раз. Очень сомневаюсь, что его подослали к нам в качестве шпиона.
— Не уверен, — пробурчал Тефт. — Я никогда не любил их. Похоже, они умеют разговаривать друг с другом беззвучно. И мне не нравится, как они смотрят.
— Тефт, — спокойно сказал Каладин, — если бы мы отвергали бригадников на основании того, как кто смотрит, мы
Тефт фыркнул. Потом улыбнулся.
— Что? — спросил Каладин.
— Ничего, — ответил Тефт. — Просто… просто ты на мгновение заставил меня вспомнить лучшие дни. До того, как на меня обрушился этот шторм. Ты понимаешь, насколько малы наши шансы? Силой проложить дорогу к свободе, убежать от человека вроде Садеаса?
Каладин мрачно кивнул.
— Хорошо, — сказал Тефт. — Тогда, поскольку ты не собираешься этим заниматься, я сам буду присматривать за этим «Шеном». И ты еще поблагодаришь меня, когда я остановлю его прямо перед тем, как он воткнет тебе нож в спину.
— Не думаю, что стоит этого бояться.
— Ты еще молод, — сказал Тефт. — А я стар.
— И, по-видимому, мудрее?
— Нет, клянусь бездной, — сказал Тефт. — Но, значит, у меня больший опыт выживания, чем у тебя. Я послежу за ним. А ты обучай остальных несчастных… — Он замолчал и огляделся. — Не путаться в собственных ногах, когда им кто-то угрожает. Понял?
Каладин кивнул. Примерно так же говорил один из его старых сержантов. Тефт упорно не рассказывал о своем прошлом, но, похоже, жизнь не так избила его, как остальных.
— Хорошо, — сказал Каладин. — А пока присмотри за тем, как люди готовят снаряжение.
— А что будешь делать ты?
— Ходить, — сказал Каладин. — И размышлять.
Часом позже Каладин все еще бродил по лагерю Садеаса. Вскоре надо будет возвращаться на склад; сегодня опять они работают в расщелинах и им дали только несколько свободных часов, чтобы позаботиться об оборудовании.
В юности он не понимал, почему отец так часто уходит, чтобы подумать. Но чем старше становился Каладин, тем больше обнаруживал, что подражает привычкам отца. Движение, прогулка, они чем-то помогали думать. Сменяющие друг друга палатки, суетящиеся люди, круговорот красок — все это создавало чувство изменения, и мысли двигались лучше.
« Не ограничивай ставки, когда играешь на свою жизнь, Каладин,всегда говорил Дарк. Не ставь обломки, когда у тебя полный карман марок. Ставь их все или уходи из-за стола».
Сил танцевала перед ним, прыгая с плеча на плечо людей, заполонивших улицу. Иногда она приземлялась на голову кого-нибудь, идущего в другом направлении, и сидела, скрестив ноги, пока тот проходил мимо Каладина. Все его сферы на столе. Он решил помочь мостовикам. Но что-то заботило его и не давало покоя, и он не мог понять что.
— Ты кажешься озабоченным, — сказала Сил, приземляясь на его плечо.
Подражая владельцам магазинов, она надела шляпу и куртку на свое обычное платье. Сейчас они проходили мимо лавки аптекаря. Каладин даже не посмотрел на нее. У него не было черного василька на продажу. Скоро у него кончатся свои запасы.