Обреченные любить
Шрифт:
— Эйдолон, это Джем. Мне кажется, с Тайлой что-то случилось. Не знаю, что именно, но я провела ночь в ее чертовом платяном шкафу. Я сейчас в Центральном подземном госпитале. Мне надо поговорить с тобой. Это важно. Можешь прийти? Если не придешь, я сама приеду к тебе.
Какого черта она провела ночь в шкафу Тайлы? Эйдолон застонал. Во рту пересохло, тело одеревенело от того, что последние двенадцать часов он стоял, опираясь на колени и ладони. Повернув голову, он размял затекшую шею и вдруг заметил Тайлу, которая свернулась
Он никогда раньше не видел ее спящей, мирно спящей, а не лежащей на больничной койке под действием успокоительных. Доктор внутри его проанализировал ритм вздымающейся и опускающейся при дыхании груди, мужчина внутри его оценил вырез футболки, которую она взяла в его шкафу и надела за неимением другой одежды.
На ней она сидела куда лучше, чем на нем.
Он вдохнул ее аромат, такой интенсивно женский, смешанный с сочувствием и страхом. Он вдруг припомнил, что здесь был Шейд, притрагивался к ней… Что, если брат угрожал ей или причинил ей боль?
Он осмотрел ее тело и лицо и с облегчением вздохнул, подумав, что Тайла могла позаботиться о себе и сама, это он видел своими собственными глазами. Скорее мог пострадать его брат.
Черт.
Поднявшись на ноги, он вздрогнул от пронзившей его боли. Засохшая кровь покрывала его кожу, но под ней уже не было ран. Он позвонил Шейду, чтобы убедиться, что тот жив-здоров, а потом принял душ. Обнаженный, он вернулся в комнату, поднял Тайлу и отнес ее на кровать.
Только он положил ее на простыню, как она открыла глаза.
— Хеллбой, — прошептала Тайла голосом, который зазвучал сладкой волной в его теле. — Ты в порядке? То есть я хотела спросить…
Она не могла не заметить отсутствие на нем одежды, уставившись, немного смущаясь, на его эрекцию.
— Да, все хорошо. Мои раны быстро заживают. Отдохни немного. Я знаю, ты не спала всю ночь.
Он отвернулся, но она схватила его за руку, заставив его повернуться.
— А ты уверен, что все в порядке? — Ее руки скользнули по спине, груди, рукам, хотя кожа все еще выглядела израненной. — Так вот откуда у тебя все эти маленькие шрамы?
— Ты можешь их видеть?
— При определенном освещении.
Прикосновение ее рук к его телу, к его шрамам, было намного чувствительнее, чем прикосновения вампиров. Ему хотелось наброситься на нее, но что-то между ними изменилось, что-то нежное и хрупкое теперь связывало их, так что он боялся разрушить это сексом.
Кроме того, то, что она делала с ним, не имело к сексу никакого отношения.
Она заботилась о нем. Никому, кроме его братьев, не было никакого дела, все ли с ним в порядке. Да, конечно, джастисы-родители и две сестры любили его, но это логично — чувствовать любовь к тому, с кем рос бок о бок. Если бы наступили времена,
— Спасибо, что помогла мне, — прошептал он.
Она усмехнулась.
— Считай, что я частично оплатила свой больничный счет.
Ее улыбка возбудила его. Он почувствовал, как к члену приливает кровь, и пульсацию в правой стороне лица. Это безумие. Уровень его самоконтроля снижался по спирали, и повысить его становилось все труднее и труднее. Шейд сделал ему переливание прошлой ночью, но эсгенезис вновь настиг его. Это случалось все чаще и чаще, так что даже переливания уже не работали, или их требовалось проводить с меньшими интервалами.
Они какое-то мгновение смотрели друг на друга. Медленно улыбка сползла с ее лица.
— Послушай, Шейд сказал, тебя наказывают за Рейта. Это правда?
— Шейду язык бы вырвать, — проворчал он.
— Значит, правда.
Он вздохнул. Она заслужила ответ после всего, что сделала прошлой ночью.
— У вампиров есть минимальная квота за убийство людей. Наказание суровое.
Она потерла глаза и зевнула, и он было подумал, что допрос закончен, но она спросила:
— Так почему ты их мальчик для битья, а не Рейт?
— Я доброволец. Рейт не перенес бы этого, тронулся бы рассудком.
Тайла покачала головой.
— Я все еще не понимаю, почему ты не можешь рассказать ему о наказании, чтобы он больше не совершал преступления…
— Слишком поздно. Мы хранили это в тайне с самого начала. Если он узнает, что был причиной моей боли… — Он выдохнул. — Рейт станет безумным, впадет в ярость или все вместе. Именно по этой причине он работает с нами. Мы с Шейдом думали, что так он будет занят и не наломает дров.
— Я правильно поняла, что план не сработал?
— Точно, — пробормотал он. — Ты еще не видела Рейта раньше. Отдохни, мне надо отлучиться.
Она кивнула и закрыла глаза, проваливаясь в сон. Он быстро надел джинсы, синюю рубашку и зашел в госпиталь через ближайший портал. По пути он встретил Солис, дежурную медсестру.
— Ты видела Джем или Рейта?
— Джем я не видела. — Солис показала пальцем на коридор. — Но Рейта я видела. Он ушел туда с Киской.
Черт побери. Киска — медсестра, излучающая секс словно ядерная частица радиацию. Рейт обречен.
Эйдолон пошел по коридору в сторону кафетерия, следуя запаху возбуждения, который заканчивался у дверей склада, откуда раздавалось хихиканье и звуки полового акта, что лишь подтвердило его догадки.
Он открыл дверь и нисколько не удивился, увидев перед собой такую картину: Киска нагнулась вперед, штаны ее были спущены до лодыжек, грудь обнажена, а Рейт, чья ширинка была расстегнута, нежно посасывал кровь из ее шеи, и их интимная близость была в самом разгаре. Впрочем, Эйдолон быстро отвел взгляд.