Обреченные на вымирание
Шрифт:
Народ бросился врассыпную. Командиры не справлялись с обезумевшей от страха толпой. Ни окрики, ни тумаки, ни выстрелы в воздух не могли их остановить.
Когда одни бежали сломя голову, другие защищались. Дома вдоль бетонного ограждения ощерились стволами и осыпали тварей градом пуль. Преграда сдерживала безголовых существ, но надолго ли?
Багровое солнце коснулось края земли и растеклось лавой, очерчивая линию горизонта. С севера ветер тянул темные тучи.
Неожиданно раздался громкий, протяжный, перекатывающийся волнами трубный гул. Он лился откуда-то сверху. Я поднял голову и увидел в вышине в нескольких километрах южнее анклава исполинский космический корабль. Зрелище пробирало
Они проявились на исходе битвы во всем своем могуществе и великолепии. Я ощущал себя голозадым индейцем с заточенной палкой, перед закованным в броню конкистадором, пышущим из пушки пламенем. Подумал, что безголовые псы на самом деле крысы с их корабля. Почему же они не обрушат на нас всю силу своего арсенала? Не желают пачкаться, полагают, демонстрации силы достаточно, чтобы сломить дух сопротивления?
И это отчасти было так. Некоторые впали в ступор, некоторые погрузились в религиозный экстаз, повалились на колени, начали креститься и бить лбами землю. Многие побежали. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не поддаться животному ужасу и не спрятаться в темный угол подвала или канализационный коллектор. Оценивая масштабы психической атаки, я осмотрелся. Не с кем было встретиться взглядом - одни скрюченные спины. Как рассыпанная картошка, старики катились в разные стороны от КПП.
Периферийным зрением уловил движение в небе. Посмотрел в ту сторону и увидел бомбардировщик, тот самый, на котором мы с Германом вернулись с лунной станции. Самолет быстро удалялся на север, в сторону, противоположную линии обороны.
«Куда? Зачем? Кто?» - в голове мелькали вопросы, кто-то толкнул меня в спину.
– Михалыч, не спи, давай дергаем, - это был Клим, в его зубах торчал обмусоленный окурок.
Мы побежали. Задыхаясь, заскочили в подъезд панельной пятиэтажки. На верхний этаж поднимались, уже еле волоча ноги, а на крышу через люк по стальной лестнице вползали, как два неповоротливых тюленя. Залегли у края крыши. С нашей позиции прекрасно просматривался фронт влево и вправо на триста - четыреста метров: КПП, ворота, забор, о который с напором билась «черная река».
Я всматривался в прилегающие территории, искал армейский ЗИЛ. Перевернутый он лежал в нескольких метрах от дороги возле электроподстанции. Из пробитого радиатора тянулся белесый пар. Черный поток огибал грузовик, порой захлестывал и тек дальше.
Я толкнул Клима, пальцем указал на машину. Тот с минуту вглядывался, затем посмотрел на меня и печально покачал головой.
От взрывов гранат, треска автоматных очередей закладывало уши. Среди адской какафонии выделялся стрекот зенитной самоходки. «Шилка» палила из четырех стволов с невероятной скоростью, создавая сплошную зону поражения. Гильзы, подсвеченные лучами заходящего солнца, золотым дождем осыпались на асфальт. Скошенные, разорванные шквальным огнем псины падали замертво, но следующие за ними, словно не видели этих смертей, неудержимо рвались вперед.
Вдалеке мой взгляд вычленил среди черного потока неподвижные, торчащие вверх две, словно вбитые в землю лопасти. Корпус экзоскелета дыбился бугром под черным потоком.
Сзади послышался удар, скрип петель и следом отборная ругань. Я с Климом оглянулись. Из надстройки, закрывающей люк, высунулась физиономия…, кого бы вы думали? Шурума. Быстрым взглядом он осмотрел нас, прошелся по крыше, после чего показался весь. Махнул рукой, подзывая нас.
– На, держи, это вот, - он бесцеремонно сунул мне
– Это, не очкуй, дедан, - Шурум дружески хлопнул меня по плечу, - все забыто, заломато, сейчас у нас один враг, это вот. Теперь мы вместе. В общем так, давайте подмогните, - ощерился обнажая желтые зубы с щербиной между резцов.
– А кто же на Лашке?
– не удержался я от вопроса.
– Нет Лашка, движок накрылся. Хорош трепаться.
Я с Климом подхватили обоймы и поспешили за авиаторами, волочившими гранатомет. Яхо как всегда угрюмый и инфантильный, Шурум вертлявый и многословный готовили оружие к бою.
Брезгливо касаясь багровой кистью, покатые спины псов, солнце наполовину скрылось за горизонтом. Костлявые хребты перекатывались и пестрили, превращаясь из черной в кровавую реку.
Я подумал, быть может, вижу солнце в последний раз и на несколько секунд задержал взгляд на пламенеющем диске. Затем щелкнул предохранителем, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Они напирали такой плотной стеной, что невозможно было догадаться, попал или нет, хотя и промахнуться было не возможно. Порой казалось: стреляю холостыми. Вал перед бетонным забором рос. Они лезли друг на друга, соскальзывали, падали и все равно лезли. Бурая волна в двухстах метрах левее КПП перевалила через забор и хлынула в анклав. «Шилка» развернула башню и прицельным огнем смахнула тварей с бетонного ограждения. В это время прямо под нами внизу вырос шевелящийся вал и уже несколько псов перепрыгнули через ограждение. Сраженные пулями, псы падали в зеленую траву. Следующих это не останавливало. Кишащий, бурлящий поток ширился.
От грохота я вздрогнул и обернулся. Стоя на одном колене, вцепившись огромными лапищами в рукоятки, втянув голову в плечи, Яхо молотил из гранатомета. Все его могучее тело сотрясалось от отдачи, тренога прыгала по крыше.
Цепь взрывов прошла мрачной жатвой вдоль забора. Волна схлынула. Тварей перебравшихся на нашу сторону, кинжальным огнем добивали ополченцы.
Воздух содрогнулся от очередного перекатистого, протяжного трубного гула, который доносился с корабля-матки. Он приблизился, увеличился в размерах. Я смог различить вдоль стыка пирамид, колебания, напоминающие волнообразное движение ресничек плоского червя.
Я вдруг вспомнил слова мэра, который призывал нас продать свои жизни, как можно дороже. Только вот где он сам? Я давно не видел красный берет. Самолет, улетевший на север, тоже не давал покоя.
Перед пятиэтажкой и КПП успех был за нами, но дальше по линии фронта виднелись места прорыва. Черный горох рассыпался по улицам, закатывался во дворы и подъезды.
Орудия на «Шилке» смолкли, самоходка вертелась на месте, выбрасывая клубы сизого дыма и давила тварей гусеницами. Катки скрылись в черном месиве.
Из инопланетного корабля выпорхнул рой серых точек. Выстраиваясь в цепь по фронту, они летели в нашу сторону, увеличивались и превращались в утиные головы. Эскадрилья гробовщиков приближалась. Я перестал стрелять и как завороженный смотрел на приближающуюся смерть. Мне не было страшно. То ли вокруг меня случилось столько смертей, что и собственная жизнь обесценилась, то ли устал от гнета этого чертового страха, то ли еще от чего, но я впервые не боялся инопланетных тварей.
Приготовился увидеть лучи деформирующие пространство, услышать хлопки, разрывающуюся самоходку, складывающиеся как лист бумаги ворота,превращающийся в груду обломков пропускной пункт, рушащуюся вместе с нами панельную пятиэтажку.