Обреченные на жизнь
Шрифт:
– Он не мучался? – снова спросил Дима.
– Нет, он даже улыбался, или мне так показалось. Но сначала сказал, чтобы мы вас дождались. – Женя всхлипнул, Дима в ответ лишь кивнул и снова уставился в потолок.
– Они не всех убили. – после длинной паузы сказал Женя. – Они только тех, кто с оружием, убивали. Воспитательниц и других женщин они с собой увели и ребят, кто постарше. Я же в траншее прятался, а потом меня завалило, поэтому меня не нашли, а то бы тоже забрали. Малышей специально оставили. Сказали, что они сами от голода сдохнут, я все видел из укрытия.
– Чем же вы питались все эти дни? – спросила Эльмира.
–
– Так ты без патронов на нас выскочил? – удивился Марат.
– Да. – виновато потупился Женя. Марат присвистнул удивленно:
– Димка, твоя школа. Тоже пустой железкой решил отряд обезоружить. – Дима вымученно улыбнулся.
– А что знаешь про остальных сталкеров? Алексей? Что с ним? – Ринат исподлобья посмотрел на парня.
– Про дядю Лешу я не знаю. Он у бронепоезда тогда дежурил. Они долго еще там стреляли, а потом их чем-то тяжелым накрыли. Дядя Миша сказал, что минометами бьют. Потом они все оружие собрали, почти все, что цело было, тоже с собой увезли. Два дня возили, а другие в это время ходили от дома к дому и факелами поджигали их.
– Зачем это им? Ведь они же своего добились… - спросила Эльмира у Марата. Вместо него ответил сам Женя:
– Они говорили что-то про мертвую полосу. Это что?
– Это значит, что вокруг их логова не должно быть ни одной живой души в радиусе нескольких десятков километров, чтобы они оставались царями этой округи. Эльмира, уложи детей и сама отдохни. Мы еще посидим. – резко оборвал мысли Марат.
– Жень, постой. На, хотя бы этого поешь. Кипятком запьешь. – он протянул мальчику пару галет. То же самое сделали остальные.
Ринат, Марат и Дима втроем вышли на улицу.
– Думаю путь у нас сейчас один? – спросил Ринат, бросив комок снега в ближайшее дерево.
– На базу. Надеюсь, Макс так и не вспомнил о ней, но сначала надо немного потрудиться. У нас-то лыжи есть, а вот для детей надо что-то придумать. – ответил Марат и направился к ближайшему кусту лещины.
Теплая погода сделала свое дело – ветви не пришлось долго размораживать. Гибкие каркасы из прутьев, скрепленные обрывками ткани и веревки, только с виду казались хлипкими, в целом они должны были выдержать небольшой вес детей.
– Думаешь, никому не удалось спастись? – после долгого молчания спросил Дима.
– Возможно нет. Раз дети смогли Мишку вытащить, возможно, что кто-то и ушел. Только куда? Где теперь их искать? Про лесную базу многие знать не знали, да и мы про нее особо не распространялись. Опять же, почему никто не постарался вернуться? Но на базе нас ждет запас продуктов, немного оружия и боеприпасов.
– Оттуда же все вывезли, да и боюсь, что трубы там давно полопались. – добавил Ринат. Марат хитро улыбнулся:
– Нет. Не угадал. Еще Галеев начал там оборудовать вторую базу. Там сейчас четыре человека должны проживать. Старики, конечно, но крепкие. Потом Валера приказал Самсонову организовать там склад оружия и боеприпасов. Туда же вывезли часть продуктов и медикаментов. Запасной вариант, так скажем. Так что нас ждут теплая баня, мягкая постель и отдых. А потом… - Марат как будто поперхнулся. – Потом будем исполнять свой долг.
– Какие мысли по этому поводу? –
– В полуразрушенном городе нас так просто не взять. – ехидно улыбнулся Марат и воткнул нож в ствол дуба на котором сидел.
Утром странная колонна из четырех взрослых и девяти детей отправилась в путь. Некоторые из детей болели, поэтому в первой же деревушке пришлось остановиться и мастерить волокушу из листа кровельного железа. В нее укладывали тех, кому было хуже всех, скорость передвижения, и без того медленная, стала просто-напросто черепашьей. Без детей они дошли бы уже к ночи, но именно из-за них пришлось остановиться на ночлег в небольшой деревне. Деревня уже не раз обшаривалась поисковыми отрядами, и найти что-либо съедобное было крайне трудно. На ужин пришлось ограничиться распаренными зернами и слабо заваренным чаем без сахара, однако и эта скудная пища показалась им очень вкусной и сытной. Только к вечеру следующего дня они достигли закрытых металлических ворот.
– Господи, да что же это такое творится???!!! – запричитала пожилая женщина после того, как им рассказали про то, что случилось в городе. – Батюшки!!! Так деток-то за что так? Господи!!! Ведь уже и так всех убили. Зачем воевать? Зачем убивать? Что же это с людьми-то стало…
– Георгий Семенович, - обратился Марат к старику, который руководил поддержанием порядка на базе. – Давайте посмотрим арсенал и одежду. Через пару дней мы уходим.
– Куда??? Куда вы это собрались??? Вам мало смертей? Крови не напились? Еще захотели? Мертвым вы уже не поможете, так зачем себя-то гробить понапрасну? Ты вот о них подумай, Марат! – старик не унимался, указывая на детей, которые жадно уплетали наскоро приготовленный ужин в «сервировочной». –Кто о них заботиться будет, если не вы? Вас не станет, что тогда? Сколько нам, старикам, жить осталось? Их же учить надо, воспитывать, растить. Ты же взрослый человек, в конце концов! Одумайся!!! Чего тебе не хватает???
Марат побледнел, резко развернулся и вышел из подвала, громко хлопнув дверью. Ринат кинулся за ним, жестом остановив Эльмиру, которая тоже вскочила с места. Он поднялся на второй этаж и увидел на балконе брата. Марат стоял и нервно курил большими затяжками, глядя куда-то в темноту окружающего леса.
– Что? Тоже уговаривать пришел? – злобно выпалил он, не оборачиваясь.
– Нет, просто мы не хотим, чтобы ты уходил один, оставляя нас. – Ринат услышал голос Димы за своей спиной.
Марат обернулся, посмотрел на них усталым взглядом, и, затушив недокуренную сигарету, сел на скамейку, опоясывающую балкон.
– Устал я, ребята, - хрипло выдавил он, обняв голову руками. – Устал. Мне страшно, я уже и спать не могу. Я боюсь, что когда-нибудь ночью вскочу с постели и пущу себе пулю в лоб, потому что я не могу больше. Они каждую ночь мне являются, все в крови, зовут за собой, смеются, издеваются, лезут мне в голову, сводят меня с ума. Иногда мне кажется, что я уже и сам один из них, просто случайно тут застрял и не могу уйти. И ушел бы, если бы не вы. Вы – единственные, кто меня держат еще здесь посреди этого гребаного мира среди животных, в которых теперь больше человеческого, чем в нас, людях, в коих не осталось ничего, что можно было бы назвать состраданием, совестью, милосердием. И пока я еще в своем уме, я хочу, чтобы как можно больше мразей оказалось там, куда они меня зовут.