Обречённые убивать
Шрифт:
Иван поднял голову и устремил на него подавленный взгляд. Так же прозвучал и голос, когда он снова заговорил:
— Моё дело — дрянь, Иван. Нутром чувствую. И сюда не должен был приходить. Не должен был. Но и не прийти нельзя было. Сволочи, гады…
— Ты снова о прокуратуре, — догадался Андрей. Он махнул рукой, словно речь шла о безнадёжных вещах. — Да, забудь ты, Иван. Эти подпольные казино по всей России работают. Да и какие они подпольные? Как работали, так и работают. Что, наверху не знают о том, что творится? Конечно, знают. Покровители
Против власти не попрёшь. Делай, что хотят и забудь.
— Не могу я, Андрей, — откровенно признался подполковник, — не могу. Что хочешь, думай. Все вокруг дураком называют. Постоянно твердят… Начальник следственного отдела и живёшь как «лох» в двушке. Если знаю — преступник… как смолчать? Если вижу, что начальство всяких гадов прикрывает, как молчать? И рапорты писал, и в Москву докладывал. Всё бесполезно. А люди ведь нас подлецами считают. Вот и бился. Вот и доигрался…
— Да что случилось? — с беспокойством спросил у брата Андрей. — Тебя что, с работы попёрли?
— Дело дрянь, Андрей, — совершенно подавленным голосом ответил подполковник. — Я влез в дело, в которое нельзя было влезать. Пришёл предупредить тебя. Будь осторожен. И, если что… мою семью… не забудь.
— Ты сильно преувеличиваешь… — начал было Андрей, но осёкся, с удивлением глядя на брата. У подполковника внезапно яростно вспыхнул взгляд.
— Преувеличиваю? Да я своими глазами видел документы. Фото, видео, аудиозаписи. Тысячи фактов… против самой большой верхушки. Подпольные казино, там даже рядом не стоят. Знаешь какой там список генералов… начиная с 1991 года, все серьёзные преступления, денежные потоки… триллионы долларов.
— Стоп! — остановил Андрей. — Я ничего не пойму. О чём речь? Что ты видел? Давай по порядку.
— Установка на задержание террориста.
— Арсентьев? Знаю. У нас тоже есть установка. Взрыв на автостоянке. Попытка подрыва двух магазинов. Ограбление банка. Им удалось прорваться сквозь оцепление. Вроде как у него ещё один заложник. Инкассатор банка, который пытался его задержать. Работаем. Сейчас оперативные группы прочёсывают всю область.
Подполковник отрицательно покачал головой.
— Не так. Всё не так. Я лично опросил свидетелей. Арсентьев даже не пытался взорвать магазины. Он забрал бильярдные шары и брелоки, которые позже использовал при нападении на банк. Ему был нужен бронированный фургон. Видимо, он понял, что за ним уже идут. Он понял, что его окружают. Поэтому и решил создать панику среди людей, чтобы иметь возможность уйти. Подожди, дай договорить, — попросил подполковник, видя, что брат собирается его перебить, — я неспроста всё это говорю. Я первый с группой прибыл в банк. Я изъял видео, где Арсентьев говорит на камеру. Он утверждал, что является сотрудником управления внешней разведки. Он говорил, что его подставили по причине того, что у него в руках оказался компромат. Что это не нападение, а защита. И ещё… он оставил диски. Я опросил свидетелей и просмотрел
Я лично видел этот самый… компромат. Потом я позвонил в Москву. В ту самую фирму, в которой работал Игорь Беляков. Тот самый, которого обвинили в организации теракта наряду с Арсентьевым. Выяснилось, что это… программист. Обыкновенный программист. Тут можно и не копать. Раз посмотреть на эти диски, и понимаешь весь сыр — бор с Арсентьевым.
— Неприятная история, — только и сказал Андрей, когда брат замолчал. — Диски? Можешь дать мне их? Хочу посмотреть, что там.
Подполковник, в который раз, отрицательно покачал головой.
— Не могу. Гебешники забрали.
— Гебешники? — услышав слова брата, Андрей побледнел.
— Зашли в кабинет, забрали диски… спросили, почему я интересовался Беляковым.
— Они тебя отслеживали?
Подполковник кивнул.
— Андрей, у меня с ними состоялся очень неприятный разговор. Потом пришли ещё какие-то люди из управления разведки. Плели что-то про измену родине и заговоре, который, якобы, возглавляет Арсентьев. Ну, я им, прямо в цвет, всё и высказал. Сказал, что у меня есть свидетельские показания, есть данные с видеокамер. В общем, материалов достаточно, чтобы завести уголовное дело. Один из них мне сказал: «Не рыпайся, толстяк.
Не то появится ещё одна вдова с троими детьми». Ты понимаешь, Андрей? Они моё досье подняли. Потом они ушли. Мне позвонили из управления министерства и приказали «закрыть свой поганый рот». Так и сказали.
— А ты? — коротко спросил Андрей.
— Я? — подполковник снял фуражку. Положил её к себе на колени и начал разглаживать двумя пальцами эмблему двуглавого орла. — Назвал генерала «гадом» и вспомнил добрую русскую пословицу: «Не говори что мне делать, и я не скажу куда тебе идти». — Подполковник поднял на брата смелый взгляд и негромко произнёс:
— С работой кончено. Меня уволят. Но я не жалею. Надоело пресмыкаться. Я давал присягу Родину людей защищать, а не этих преступников.
— Иван, — разделяя каждое слово, произнёс Андрей, — ты взрослый человек. Неужели непонятен расклад? Кто у власти, тот и диктует правила игры. Выступишь против них — потеряешь всё. И тебя никто не возьмёт на работу.
Хорошо, если нищенскую пенсию дадут. Тебе это надо?
— Нет сил больше терпеть, Андрей! Лучше уж так, чем каждый день с совестью своей воевать.
— Угомонись. А я по своим каналам попробую замять это дело. У меня есть…
— Нет! — подполковник встал. — Я здесь не для того, чтобы искать покровителя. Мне не за что стыдиться. И просить я не буду. В общем, если что… позаботься о семье. Я на тебя надеюсь.
— Иван, — Андрей не оставлял попыток переубедить брата. Глядя ему в глаза, он ещё раз сказал: — Я попробую утрясти всё. А ты езжай домой и всё обдумай. Поговори с Ириной. Все вопросы решаемы.