Обреченный десант. Днепр течет кровью
Шрифт:
– Одиннадцать гадов на тот свет отправили.
Но истекал кровью один из своих. Не удалось остановить кровь из перебитой артерии. Хвалиться перестали, молча выкопали могилу, похоронили парня и двинулись дальше.
Когда вышли к стоянке, увидели, что людей стало гораздо больше. Расхаживали незнакомые офицеры, дымила полевая кухня.
Майор-десантник оглядел перевязанного, в заляпанном кровью комбинезоне лейтенанта Морозова. Спросил резко, словно пролаял:
– Назовитесь? Кто такой?
– Лейтенант Морозов, командир
– И от кого вы его получали?
– По собственной инициативе засаду на дороге устроили. Вас это устраивает?
Но уже спешил старый товарищ Костя Левченко. Обняв, тормошил за плечи:
– Живой, Федор? А Серега Шабанов?
– Убили Сергея.
Комбат Орлов немного оттаял. Стало неудобно, что выплеснул неудачи последних дней на лейтенанте, который не отсиживается в лесу, а воюет.
Отошли в сторону вместе с комиссаром Майковым, капитаном Юткиным, Левченко, Якушевым. Морозов достал пачку трофейных сигарет, пустил по кругу.
– Тебе, может, сначала перевязаться, – предложил Орлов.
– Нет, сначала обсудим, что с десантом произошло.
– Хорошего мало. Бригады были сброшены в самых разных местах, с большой высоты. Сразу понесли большие потери. Батальоны и роты действуют в основном разрозненно, ищут друг друга. Ну, а нас всех немцы ищут.
– Почему так получилось? – спросил обычно молчаливый капитан Юткин.
– Долго перечислять причины. Несогласованность командования, сильное зенитное прикрытие… ветер, который тоже сыграл злую шутку. Хватит об этом. Наверху разберутся. А нам надо сохранить людей и начинать боевые действия. Впрочем, они не прекращались с момента высадки.
Батальон Василия Семеновича Орлова держал захваченный плацдарм в течение двух суток. К нему прибилось еще около сотни десантников, поддерживала артиллерия с левого берега.
Рота под командой комиссара Майкова сумела перебраться на берег. Наши части предприняли еще одну попытку переправиться на плацдарм Орлова. Снова повторилась та же история с плотами, тихоходными понтонами. На этот раз немцы поймали удачный для них час, когда громоздкие переправочные средства на рассвете стаскивали с мелководья и заливов.
К обычной артиллерии прибавилось несколько мощных восьмидюймовых мортир. Снаряды весом более ста килограммов превратили прибрежную полосу воды в бурлящее месиво бурой жижи, обломков, разбросанных повсюду останков человеческих тел.
Но понтоны и плоты продолжали свой безнадежный путь. Бойцы плыли на вязанках сухого хвороста, использовали любой подручный материал. Откуда-то пригнали рыбацкие лодки, которые устремились вперед. Бойцы лихорадочно работали веслами, их поддерживали огнем пулеметчики.
Артиллерия с левого берега тоже вела огонь, но погасить вражеские батареи была не в силах. Снова повторялась трагедия предыдущей переправы. Команды «Давай!» и «Любой ценой!» висели
Врачи предупреждали, что нахождение в холодной воде не позволит людям долго продержаться. Те, кто плыл на бревнах, вязанках хвороста, использовал бочки, теряли силы от переохлаждения и в большинстве тонули.
Плоты и понтоны расстреливались артиллерией и пулеметами. Батальон Орлова с его ограниченными возможностями мало чем мог помочь. До правого берега добрались очень немногие.
Еще день Орлов со своим батальоном и несколькими десятками переправившихся красноармейцев удерживал плацдарм. Когда подошли к концу боеприпасы, сумел неожиданным ударом прорвать кольцо и вывести около пятисот бойцов и командиров в лес.
Его пытались преследовать. Опытный комбат нанес удар с фланга, навязал немцам и полицаям ближний бой. Единственно возможный вариант, когда у людей оставались считаные патроны. Некоторые шли с пустыми автоматами и могли действовать лишь прикладами, ножами, штыками трофейных винтовок и саперными лопатками.
Батальон снова прорвался, даже захватил какое-то количество трофейного оружия и боеприпасов. Преследующая десантников механизированная немецкая часть и полицейские подразделения понесли довольно большие потери и к ночи прекратили погоню.
Около трехсот десантников и взвод красноармейцев, переправившихся на правый берег, укрылись в лесу, где на них наткнулась разведывательная группа младшего лейтенанта Якушева. Подвели итоги.
– Теперь нас без малого четыреста человек, – прикурил очередную сигарету майор Орлов. – Полноценный батальон, да еще с таким боевым опытом.
Он сделал паузу, глядя на Морозова.
– Если считать вместе с твоей ротой.
– Я по должности командир взвода, – отозвался Федор.
– Роту ты уже возглавил, значит, и будешь продолжать командовать.
– У товарища Морозова это неплохо получается, – поддержал лейтенанта комиссар Майков. – Чувствуется порядок. Посты кругом, люди землянки роют, даже картошка варится.
Капитан Юткин в очередной раз сменил за эти дни должность. Орлов назначил его начальником штаба батальона. Привыкший к дисциплине, Тимофей Филиппович коротко ответил: «Есть!»
Через сутки сумели наладить поврежденную во время прорыва рацию и связаться с командиром бригады Петренко.
– Будем объединяться? – спросил Орлов.
– Не имеет смысла. Присылай начштаба, координаты я сообщу позже. Будем воевать каждый на своем участке. Конец связи.
Долгие разговоры было вести опасно. Немецкие пеленгаторные станции быстро перехватывали работу радиопередатчиков, а следом начиналась охота.
Федор угодил в организованную Орловым санчасть. Потеря крови давала о себе знать. Воспалилась рука. Санинструктор Воробьев прочистил рану, налил полкружки самогона и приказал спать.